Небо над лесом в той стороне, куда он направлялся, снова пошло наливаться предгрозовой синевой, темнея прямо на глазах. Начало лета выдалось аномально дождливым, и в заросших кустами и высокой травой придорожных канавах тускло поблескивала стоячая вода. О ветровое стекло то и дело с отчетливым стуком разбивались крупные, ядреные комары; мухи ударялись в него со щелчком, оставляя неприятные на вид желтоватые кляксы, а большие жуки в хитиновых панцирях били в стекло, как пули или вылетевшие из-под колеса камни, заставляя Струпа рефлекторно втягивать голову в плечи.

Слева послышалось низкое, басовитое гудение. Повернув голову, Струп увидел крупного желто-коричневого шершня, который неподвижно завис в воздухе напротив открытого окна в каком-нибудь десятке сантиметров от его лица. Струп покосился на спидометр. Стрелка покачивалась в промежутке между сорока и пятьюдесятью километрами в час. Ничего себе – неподвижно! Он немного увеличил скорость. Шершень не отставал. Струп притормозил, но и это не помогло: кусачая тварь реагировала мгновенно и осталась на прежнем месте, как будто и впрямь была жестко прикреплена к машине посредством торчащего из окна невидимого проволочного штыря. Не имея ни малейшего желания проверять, насколько болезненным может оказаться укус, Струп торопливо завертел ручку стеклоподъемника. Окно закрылось, и шершень, словно что-то такое поняв, резко отвернул в сторону и желто-коричневой пулей по длинной дуге улетел в придорожные кусты.

Тогда Струп снова открыл окно и потянулся за сигаретами, которые лежали на соседнем сидении. Там же, справа, упираясь обшарпанным деревянным прикладом в грязный резиновый коврик, стоял его верный помповый дробовик. Двумя пальцами выудив из пачки сигарету, Струп сунул ее в зубы, взял из проволочной загородки на передней панели зажигалку, и тут где-то далеко, прямо там, куда он держал путь, послышался плотный громовой раскат. При этом молнии Струп не видел. Молния могла блеснуть, пока он отвлекся на шершня, состязаясь с ним в скорости и маневренности, но тогда гром, так долго катившийся из далекого далека, прозвучал бы намного слабее.

Прямо по курсу над лесом вдруг поднялся, густея на глазах, косой, увенчанный клубящейся грибовидной шапкой столб жирного черного дыма с заметными даже издалека прожилками рыжего пламени. Не раздумывая ни секунды, Струп съехал на обочину и затормозил. Облако поднятой колесами пыли настигло машину, накрыло густой, почти непрозрачной пеленой, заставив водителя несколько раз чихнуть, и уползло вперед, рассеиваясь и оседая. Все так же, не раздумывая и не медля, майор Бурсаков схватил ружье, толчком распахнул дверцу и, пригибаясь, как под обстрелом, обежал машину.

В кусты он нырнул, как дикий кот – беззвучно, не сломав ни единой ветки и почти не примяв высокую траву. За время своего пребывания в здешних краях, местами напоминавшего настоящую робинзонаду, он приобрел навыки опытного лесовика, разведчика и зверолова, и теперь, пожалуй, мог бы потягаться с любимым литературным героем своего полузабытого детства – Натаниэлем Бампо по прозвищу Соколиный Глаз.

В данный момент упомянутые навыки пришлись как нельзя кстати: в последнее время в заповеднике стало неспокойно, стреляли все гуще и откровеннее, а теперь вот, глядите-ка, и до взрывов дело дошло. Со стороны могло показаться, что тут, в радиоактивных лесах, назревает масштабная война двух криминальных группировок. Кое-кто именно так и думал. В украинском приграничье люди Бурого, злобно ворча, доставали из тайников и приводили в боевую готовность оружие. И точно такая же картина наблюдалась в некоторых населенных пунктах Брянской области, где местные жители, работающие на таинственного и могущественного Хвоста, уже прикидывали, как бы поквитаться за полегших в зоне отчуждения земляков. Майор Бурсаков был, наверное, единственным, кто догадывался, что на самом деле все это – чудовищное недоразумение, старательно и умело кем-то организованная провокация.