– Как приговорен? – переспросил я.

– Да, приговорен к смерти. И на свободу ему сейчас выходить нельзя. Поэтому для него статья по оружию – палочка выручалочка. Ну, получит он свои три года, а может, и условно будет, пока посидит под следствием, потом выйдет и жизнь свою сохранит. А если сейчас его выпустить...

– Погодите, а вы то тут при чем? – удивленно спросил я. – Какой ваш интерес?

– Интерес наш оперативный. Я уже говорил с Романом и при вас повторить могу, что все сведения, которые он дает нам добровольно, носят только оперативный характер. В дело они не пойдут. Я это ему гарантирую.

«Черт возьми, – подумал я, – ну и попал я в ситуацию! Получается, что парень своих закладывает, а я вроде статиста... Зачем мне это нужно? Я же адвокат, в конце концов! Но, с другой стороны, когда меня приглашают в дело, со мной не советуются, какой позиции и формы защиты придерживаться клиенту. Он сам ее выбирает. Да, конечно, я могу ему порекомендовать что то, но последнее слово всегда будет за ним. Он сам определяет свою дальнейшую судьбу».

– Хорошо, – сказал Кузьмичев, – давайте на этом сегодня закончим, – и он протянул Роману протокол, написанный от руки. – Прочтите, распишитесь, что с моих слов записано правильно, мною прочитано, замечаний к прочитанному не имею. А адвокат потом тоже поставит свой автограф на этом листе, – улыбнулся следователь.

Роман быстро прочитал протокол, подписал и протянул листки мне. Я подписал их тоже.

– Вы хотите поговорить? – спросил меня Кузьмичев. – Тогда я не буду вам мешать. Можете разговаривать неограниченное время. Только потом вызовете конвоира, он проводит. Давай, Роман, до завтра, – и следователь протянул руку парню. Тот пожал ее. Кузьмичев вышел из кабинета.

Роман снова закурил и, думая о чем то, обратился ко мне:

– Ситуация такая, что я действительно попал в передрягу. Пацаны меня приговорили. Точнее, меня подставили. И сейчас мне выйти – все равно что смерть свою искать. Братва меня не простит, хотя ничего неправильного я не сделал. Тут игры «бригадира» и старших. Это они меня подставили. Мне на свободу сейчас никак нельзя, – повторил Роман.

– Я понимаю, – кивнул я. – Тебе решать.

– У меня к вам просьба, – помолчав, сказал Роман. – Я тут записку, маляву написал. Можете передать?

– Почему нет? Могу.

– Первая малява – пацанам, Эдику. Вот его мобильный телефон. Вы позвоните, он сам к вам подъедет, куда скажете. А вторая – для девушки. Вы тоже позвоните ей на мобильный, тоже встретьтесь с ней. Только Эдику меня не выдавайте, вернее скажите, что вы – мой адвокат, что я никаких показаний не даю. И девушке то же самое. И еще вот что. Вы можете – девушка наверняка ответ мне напишет – еще раз прийти?

– Пожалуйста, могу прийти еще раз.

– А когда?

– Это уже зависит от девушки, когда я с ней встречусь, – улыбнулся я.

– Она встретится с вами сразу, – убежденно проговорил Роман.

– В таком случае приду через пару дней, а может, и завтра. Как получится.

– Отлично! – улыбнулся Роман.

Я видел, что у него изменилось настроение, в глазах появилась надежда.

«Странно, – подумал я, – как, оказывается, много зависит от записки и от разговора, а не от дальнейшего хода следствия, не от приговора суда...» Впрочем, для меня это не в новинку. Я видел немало таких клиентов за время своей практики.

Через некоторое время я покинул стены следственного изолятора.