Я тоже вышел из «нормальной» среды. В девятилетнем возрасте, когда мне нечего было делать, я болтался с чуваками по микрорайону. Кто-нибудь предлагал:"Эй, почему бы нам не сходить угнать автомобиль?», «Пошли-ка ограбим винный магазин и убьем кого-нибудь».

Я считал, что преуспеть в жизни можно, если отправиться жить рядом с богатыми людьми. Я думал, что если буду околачиваться среди них, то все образуется. Так что я поехал в городок под названием Лос-Альтос, где у людей водятся деньги. В кафетерии Молодежного Колледжа Лос-Альтоса в ту пору было столовое серебро, а в студенческом центре – кресла из натуральной кожи. Автостоянка выглядела, как Детройтская выставка текущего года. Естественно, приехав туда, я должен был вести себя так, как будто это все тоже было нормально. «Никакого ажиотажа, все по фигу».

Я нашел работу с машиной, с которой общаются, – под названием «компьютер» – и начал в качестве студента информатики. У них еще не было факультета, потому что кто-то спер финансирование лет этак двух. Поскольку я учился и там не было для меня специализации, я потерялся в экзистенциальном кризисе. «Что я буду делать? Я буду изучать психологию». Примерно в это время я ввязался в редактирование книги по Гештальт-Терапии, так что меня послали в гештальт-терапевтическую группу, чтобы я посмотрел, что это, собственно, такое. Это был мой первый опыт в групповой психотерапии. Там, где я рос, все были сумасшедшие; и там, где я работал, все были сумасшедшие; однако я ожидал, что люди, посещающие психотерапевтов, – по-настоящему сумасшедшие.

Первое, что я там увидел, был некто, сидевший и разговаривавший с пустым стулом. Я подумал:"Ууухх! Я был прав. Они действительно сумасшедшие». И там был к тому же еще тот, другой псих, советовавший первому, что говорить пустому стулу! Потом я забеспокоился, потому что все остальные в комнате тоже смотрели на пустой стул, как будто он отвечал! Терапевт спросил:"И что он говорит?» Так что я тоже посмотрел на стул. Потом мне объяснили, что эта комната была полна психотерапевтами, так что все о'кей.

Потом терапевт сказал:"Вы осознаете, что делает ваша рука!» Когда парень ответил:"Нет», я не выдержал. «А сейчас осознаете?» – «Да». – «Что она делает? Усильте это движение». Странно, правда? Потом терапевт говорит:"Добавьте к этому слова». – «Я хочу убивать, убивать». Этот парень оказался нейрохирургом! Терапевт сказал:"Теперь взгляни на этот стул и скажи мне, кого ты видишь». Я посмотрел, и там по-прежнему никого не было! Но парень глянул туда и буркнул:"Мой брат!»

«Скажи ему, что ты зол». – «Я зол!» – «Скажи это громче». – «Я зол!»

– «На что?»

И тогда он начинает рассказывать все то, из-за чего он злится, этому пустому стулу – а потом нападает на него. Он разносит стул на куски, потом извиняется и прорабатывает все со стулом, и тогда ему становится лучше. Потом все в группе говорят ему приятные вещи и обнимают его.

Поскольку я потерся среди ученых и убийц, я мог почти где угодно вести себя так, словно все нормально – но у меня была проблема. Я потом спрашивал других людей:"Там действительно был его брат?» Некоторые из них отвечали:"Конечно».

«Где вы его видели?» – «Моим внутренним взором».

Вы просто можете делать почти что угодно. Если вы ведете себя так, словно это нормально, – другие будут вести себя так же.