|
Вдруг Полине показалось, что пахнет дымом. Она подскочила на кровати. Лариса рассмеялась. Действительно, тянуло слегка дымком, но ведь ясно, что у тетушки Ольги снова что-то не ладилось с печью. Старушка упорно отказывалась купить электрическую плитку или связываться с газовым баллоном и готовила по старинке. Но Полина не успокоилась, а побежала к двери. Она толкала ее изо всех сил, но дверь не поддавалась. Это было невероятно, потому что замков у них не ставили, и никто никогда не запирался.
Лариса подскочила к Полине и принялась колотить в дверь. — Откройте! — кричала она. — Что там случилось? У нас дверь заклинило, слышите? Дымовая завеса становилась плотнее. Полина закашлялась, Лариса оттащила ее в комнату, и только тогда они услышали, что в соседних комнатах тоже стучат. Данила что-то кричал им, и они никак в панике не могли разобрать. Он кричал, чтобы вышибали окно, и еще, что, как только выберется, поможет. Комната девушек находилась на втором этаже, но если бы им удалось открыть окно, они смогли бы легко спрыгнуть на землю — не так уж и высоко. Но окно, словно заколдованное, не поддавалось. Сверху доносился вой и тяжелый топот ног Леши. На третьем этаже только одна комната. «Ему не выбраться», — пронеслось в голове у Ларисы, прежде чем все поплыло у нее перед глазами. Она схватила табурет и швырнула в окно. С улицы доносился далекий звук сирены. «Лешу спасут», — успела подумать Лариса. — Полина, слышишь… Но Полина ничего не слышала. Она лежала на полу, в дыму, без сознания. Лариса помнила, как шла к ней… Дым ел глаза и раздирал горло. Она поминутно кашляла. За дверью в коридоре трещало пламя… — Марта, Марта! — крикнула Лариса, закашлялась и потеряла сознание.
Лариса очнулась от того, что их водитель Семен осторожно тряс ее за плечо. — Все, родимая, приехали. Ты б валерьяночки, что ли, выпила… — Зачем? — Пока спала, вон, все вздрагивала, да маму звала. — Маму? — не поняла Лариса и, припоминая обрывки сна, поправила: — Марту, наверно. Семен был прирожденным спорщиком и хотел было возразить, что не глухой еще, хоть и на пенсии, но вовремя вспомнил, что Лариса у них детдомовская, и осекся. — Ну как скажешь…
Глава 2
Всю ночь Марта не могла сомкнуть глаз. Рука ныла не переставая. Но как только боль притуплялась, ее охватывала паника. В ее возрасте любая рана — беда, заживает долго. Силы уже не те. Едва Марта приподнималась на кушетке, чтобы встать и выпить очередную порцию лекарства, голова кружилась, а ноги становились ватными и не слушались. Неожиданность происшествия парализовала ее чуть ли не больше самого ранения. Она ждала угроз, даже, возможно, нападения, но у нее и в мыслях не было, что убрать ее могут без всяких предупреждений, одним выстрелом. Ей стало страшно. Она просчиталась. По какой-то наивной женской глупости, которую так и не сумела до конца вытравить из души, Марта полагала, что если он и не любит ее до сих пор, то… Она ошиблась. Он не станет ни с кем церемониться. Его методы изменились, а стало быть, изменился и он сам. Разлюбил эффекты, идет к цели кратчайшим путем. Она думала, он ее не тронет! Памятуя о старой любви. А он вспомнил о ней первой. Памятуя старое предательство… Силы таяли… Наваливалось тупое безразличие. Она старая женщина. Кого она может спасти? Кому помочь? Волнами накатывало забытье… Марта приходила в себя от собственных стонов. Лампочка под потолком слепила глаза так, что они слезились. Или это она плакала? Уже не разобрать. Все вокруг заволокло липким густым туманом, похожим на смерть…
Она попала в эпицентр дурных видений. |
