Эта женщина была особенной, не похожей на остальных, в ее присутствии он одновременно чувствовал свое могущество и ничтожность.

Лунный свет, проникающий в маленькое зарешеченное оконце, придавал ее коже оттенок слоновой кости. Разметавшиеся по плечам длинные черные волосы и бездонные темные глаза подчеркивали бледность лица пленницы. Ее внешность порождала мысли о белых лилиях, сорванных в колдовское полнолуние. Ее так и звали: Асусена[1] Альманса Морено.

Обязательные вопросы о том, знает ли жертва, за что она задержана, есть ли у нее враги, кто ее духовник и когда она последний раз исповедовалась, были заданы секретарем, потому Армандо Диас откашлялся, взял со стола бумагу и произнес:

– Здесь написано, что ты была замужем. Где твой супруг?

– Он уехал.

У нее был нежный, тихий голос, который звучал, как волшебная музыка.

– Когда и куда?

– Восемь лет назад, за океан, на войну, чтобы заработать денег. С тех пор я не получала от него никаких вестей.

Армандо усмехнулся. Все молодые проходимцы едут в Новый Свет[2] по той причине, что там, по слухам, самородки валяются на земле, как галька, на деревьях растут вкуснейшие плоды, полным-полно щедрой земли и сильных рабов. И все-таки самые умные люди остаются на родине – не потому, что любят ее до самозабвения, а потому что не верят в легкую жизнь на чужбине.

– На свете существует только одна война – за нашу веру. Все остальное – происки дьявола, – сурово произнес Армандо и спросил: – Ты знакома с сеньорами Алисией Виберо и Долорес Гильен?

– Да. Они приходили ко мне за травами.

– За какими травами?

– Матушка научила меня собирать травы, которые помогают от разных болезней, а также готовить различные настойки и мази.

В глубине глаз Армандо вспыхнул зловещий огонь; инквизитор вцепился пальцами в край стола и наклонился вперед.

– Ты использовала эти средства для любовного колдовства? Сеньоры Виберо и Гильен утверждают, что ты вступала в сговор с дьяволом!

Асусена Альманса задрожала от ужаса и, запинаясь, промолвила:

– Они… они ошибаются! Я вылечила сеньору Алисию от женской болезни, а сына сеньоры Долорес – от лихорадки!

– При этом ее сын влюбился в тебя без памяти, как и супруг сеньоры Алисии!

– В этом я не повинна, – прошептала женщина, опустив глаза. – Я ничего не делала для того, чтобы это случилось. Я верна своему мужу и надеюсь дождаться его возвращения.

Армандо нахмурился. Он понимал: для того чтобы соблазнять мужчин, этой прекрасной женщине нет нужды колдовать.

– Не женское дело заниматься врачеванием, – сказал он.

– Если б я этого не делала, мы с дочерью умерли бы от голода.

– Ты могла бы пойти в услужение, устроиться в мастерскую.

Асусена вздохнула. У нее были попытки, но где бы она ни появлялась, мужчины не давали ей проходу. К тому же ей не с кем было оставить ребенка.

– Свидетели показали, что на твоем теле есть дьявольский знак, – продолжил Армандо и приказал: – Раздевайся!

Темные глаза женщины расширились, и он увидел в них свое отражение: землистое лицо и взгляд, от которого веяло могильным холодом.

– Нет, – прошептала она.

– Что?! – произнес он с тихой угрозой.

Увидев, как Асусена протягивает дрожащую руку к застежкам платья, Армандо усмехнулся. Ему не нужно было гадать, каким законам подчиняются сердце и душа человека, – он давно это знал. Законам страха, страха, который он умел внушать людям как никто другой.

Когда одеяние пленницы упало на каменный пол, Армандо на мгновение замер, потрясенный тем, что предстало его взору. Какая чистота и стройность линий! Кожа женщины казалась перламутровой, она словно излучала мягкий, нежный свет.