Он, конечно, наследил вокруг пещеры, не по ошибке, а по необходимости, но в данной ситуации это равнялось ошибке.

Если вертолет поднимется сюда и обследует этот склон, сидящие в нем непременно обратят внимание на глубокие борозды в снегу, которые проделал своими вылазками за дровами. Даже если им придет в голову, что это могут быть следы лося или оленя, зачем-то забравшегося в горы, они не поленятся послать сюда людей — и что он сможет сделать со своим пистолетом против их винтовок? Вертолет, курсирующий вдоль склона, приближался, поднимаясь все выше. Рев двигателя перемещался слева направо и обратно, то ослабевая, то нарастая. В те короткие промежутки времени, когда вертолет появлялся в поле зрения, Борн уже мог различить и блестящий под солнцем диск маленького хвостового винта, и сверкающие лопасти несущего винта, и даже двух человек в застекленной пилотской кабине: Он сидел и мучился мыслью о том, что абсолютно ничего не может сделать.

Он мог только ждать.

Глубокие следы в подмерзшем снегу все равно не замаскировать.

Борн бросил взгляд в сторону раскуроченной туши лошади. Полузасыпанная снегом, она была отчетливо видна; с вертолета, ее обязательно заметят, но что-либо предпринять уже не было времени — вертолет кружил неподалеку на высоте менее ста ярдов, и звук мотора раздавался прямо над головой. Сара сжалась в комок под боком. Борн достал пистолет и прицелился, прикидывая, как низко тот должен спуститься, чтобы можно было попасть по кабине. Он предпочел бы не делать этого, чтобы не g обнаружить себя раньше времени, но, похоже, выбора нет. Сверху обязательно увидят их следы, и единственное, что ему остается, — постараться застать преследователей врасплох.

Но тут же понял, что, даже если по счастливой случайности и удастся сбить вертолет, он все равно выдаст себя с головой. Если машина не вернется, они отправят на поиски другую и обнаружат обломки, не говоря уже о поваленных деревьях. Спрятать следы аварии не удастся. Значит, стрелять нельзя. Пускать пистолет в ход нужно только в самом крайнем случае. Борн терпеливо ждал, чем все это закончится. Но вертолет не возвращался.

Ожидание становилось мучительным; Борн даже решил, что у него проблемы со слухом, потому что рокот двигателя доносился из одной точки, не изменяясь, как будто вертолет завис на одном месте. Потом мотор взревел и звук стал приближаться. Он подумал: “Ну вот и все, началось!” и взвел курок. Вертолет, закладывая вираж, прошел прямо над ними и, набирая скорость, устремился в долину. Борн в недоумении провожал его глазами, не понимая, что произошло. Однако вскоре все объяснилось.

Солнечный свет внезапно померк; все вокруг приобрело мрачный оттенок. Выбравшись из-под сосны, он почувствовал, как поднимается ветер. А разглядев то, что происходило на небе за спиной, ужаснулся. Весь горизонт, насколько хватало глаз, затянули низкие темно-синие плотные тучи, передняя кромка которых клубилась, стремительно приближаясь. Резко похолодало. Первый порыв ветра бросил в лицо снежную крупу. Подхватив Сару, Борн скатился к пещере. День превратился в ночь; за то время, пока они добирались до своего убежища, замело так, что в пяти шагах уже ничего нельзя было различить.

— Подумаешь, обычный буран, — подбодрил он испуганно глядящую на него Сару.

Впрочем, если быть честным, он никогда еще не видел ничего подобного. Снег несло просто стеной, а ветер, который и в самом начале был не слабым, превратился в настоящий ураган, наверху все выло и свистело.

— Папочка, я боюсь.

Я тоже, подумал он про себя, но виду не подал.