Затем на его лице появилось непреклонное выражение, и он закончил свою мысль более решительно:

— Лучше для всех нас, полуэльф. Теперь Карамону предстоит трудный выбор.

— Что ты хочешь сказать?

— Ему непременно придет в голову, что он сумеет спасти Крисанию, если перенесет ее в наш мир. Из-за этого опрометчивого поступка Карамона мы все окажемся в зависимости либо от желания Властительницы Тьмы, либо от прихоти его братца. А возможно — от милосердия их обоих…

Танис молча следил за Карамоном. Гигант действительно приближался к Вратам, держа на руках молодую женщину в белом платье.

— Что ты знаешь о нем? — внезапно спросил темный эльф. — Какое решение он примет? В последний раз, когда мы с Карамоном встречались в Вайретской Башне, я увидел перед собой шута-пропойцу, однако, насколько мне известно, он сильно изменился…Вернее, его изменили события, которые с ним произошли.

— Не знаю, — озабоченно ответил Танис, обращаясь больше к самому себе, чем к Даламару. — Карамон, которого я когда-то знал, лишь наполовину был самостоятельной личностью. Вторая половина Карамона всегда принадлежала его брату. Теперь это другой человек, он действительно изменился… — Полуэльф поскреб бороду и нахмурился. — Бедняга…Нет, я и в самом деле не знаю.

— Похоже, что выбор сделали за него! — перебил Даламар с облегчением.

Танис поднял голову и увидел рядом с Карамоном Рейстлина. С напряженным вниманием он стал наблюдать за последней встречей близнецов…

Танис никогда и никому не рассказывал об этой сцене даже спустя много лет.

Все, что он увидел и услышал, навсегда врезалось в его память, но он ни с кем не мог об этом говорить. Ему казалось, что стоит облечь эту трагедию в слова, и событие потеряет свою высокую значимость и большую часть своей жуткой красоты.

И все же, когда Танису случалось бывать в подавленном настроении или грустить, он всегда вспоминал последний дар этой навеки погрузившейся во мрак души и, закрывая глаза, благодарил богов за их великую щедрость.

Карамон вынес Крисанию из Врат. Танис, с удивлением заметив в руках гиганта все еще сияющий ярким белым огнем магический посох, бросился к нему на помощь и взял молодую женщину на руки.

— Побудь с ней, Танис, — сказал Карамон. — Я должен закрыть Врата.

— Скорее! — услышал полуэльф резкий голос Даламара, который с ужасом уставился на что-то за пределами страшной границы. — Скорее замкни Врата!

Танис заглянул в лицо молодой женщины и понял, что она умирает. Дыхание ее было неглубоким и частым, гладкая кожа посерела, а губы приобрели синеватый оттенок. Но он бессилен был что-либо сделать для Крисании, разве только уложить ее в безопасном месте. В безопасном? Он огляделся по сторонам и уперся взглядом в темный угол лаборатории, где еще недавно лежала другая умирающая женщина. И все же это была самая удаленная от Врат часть комнаты.

«Там Крисании ничто не будет угрожать, впрочем, как и в любом другом месте», — подумал он печально. Уложив жрицу на пол, он устроил ее поудобнее и поспешно вернулся к двери, ведущей в пустоту.

И вдруг остановился, загипнотизированный тем, что открылось его взору.

Тень зла заволокла Врата, и обрамляющие их головы драконов издали торжествующий вой. Между тем живые головы Пятиглавой Такхизис уже терзали и грызли тело великого мага, которое Властительница Тьмы держала в своих когтях.

— Рейстлин…Нет! — Карамон, вне себя от горя, шагнул к Вратам.

— Стой! — в ярости крикнул ему Даламар. — Останови его, полуэльф! Убей его, если потребуется, но закрой их!

Перед Вратами появилась огромная женская рука, которая быстро приближалась к ним.