Прихватил обе фляги и ушел за водой, попутно подбросив в костер дров.

– Легко сказать – придумай! – яростно мешая шкворчащие куски зайчатины, почти рычала через минуту Алильена, убедившись, что слов, которыми можно называть при всех жениха или невесту, в их языке попросту не существует.

Ну не «милая» же? Словно с ребенком сюсюкаешь или с котенком. А «любимая» – напыщенное и одновременно слишком откровенное обращение, Лил была твердо убеждена, что при всех такие слова нормальные люди не говорят.

И все! Осталось одно «дорогая», звучащее для девушки тайным намеком на то, какой ценой досталось жениху это счастье.

– По-моему, готово, – остановился рядом Инквар и ловко снял с костра котелок. – Давай миски. Потом заварим трав, я набрал по дороге. Через полчасика я пойду дальше, а ты ложись поспать. Когда вернусь, придется отсюда уходить, ловцы от страха за свою шкуру обшарят всю округу.

– Я пойду с тобой, – упрямо сжала губы магиня, но искусник отрицательно мотнул головой:

– Нет, и не спорь. В этот раз я справлюсь и один.

– А если их будет слишком много? – выдала Алильена свой главный довод.

– Тогда уйду, рисковать не буду, – уверенно успокоил ее Инквар и перевел разговор на другое: – Но сначала устрою тебе лежанку, и не беспокойся, берлога старая, хозяин не вернется.

– Откуда ты знаешь?

– Вход зарос травой, и ее никто не смял. Ты тоже будешь забираться вот тут, сбоку, не нужно оставлять следов на виду.

Выдавая указания, Инк не стоял – ловко перебросил к едва заметному лазу лапник и вещевые мешки, скользнул туда сам и умело устроил в дальнем уголке лежанку. Прикрыл кошмой, сунул в изголовье вещи и, развернувшись, чтобы вылезти, столкнулся с Лил.

Девчонка привычно отпрянула, но тут же вспомнила свое новое положение и замерла, загораживая жениху выход.

– Тесно, зато тепло, – хмыкнул тот, посторонился, присел еще ниже и, подхватив девушку, как пушинку, повернулся на каблуках, перенося ее на лежанку.

Лил только охнула, вцепилась ему в плечи, но искусник уже бережно опустил ее на кошму. Осторожно снял с плеча ее руку, коротко коснулся губами тонкого запястья и змеей выскользнул прочь.

– Отдыхай, я сам все уберу, – донеслось до помрачневшей девушки заботливое обещание, заставившее ее язвительно скривить губы.

Но как бы ни хотелось Лил огрызнуться, она все же сумела промолчать. Возможно, Инк прав, и постепенно они придут в счастливое будущее по призрачной тропе, проложенной в обход действительности. Однако этот путь, как ей становится понятнее с каждым часом, займет довольно много времени, и вот решением вопроса, как приблизить это светлое будущее, магиня и намеревалась заняться. Все-таки она ученица искусника, а у них на каждый случай жизни заготовлен свой собственный план.

Однако по мере того, как удалялась заброшенная мохнатым владельцем берлога, рыжеватый светлячок становился все бледнее и уходил к краю зеркальца, убедительно доказывая, как ошибался Инквар в отношении намерений своей невесты. Теперь можно было забыть о ней и думать лишь о предстоящей операции, но почему-то душу сверлила непонятная тревога, и он еще не раз останавливался и доставал свое зеркальце.

Заодно проверяя и метку, поставленную на Канза, и вот эта, наоборот, приближалась, и довольно быстро. Значит, правильно он понял, кем на самом деле был самоучка, и точно угадал планы ловцов. Сделав такой вывод, Инк помрачнел еще сильнее. Чувствовался за столь тщательно подготовленным планом похищения Лил и его самого намного более проницательный и изворотливый ум, чем у кучки ловцов, привыкших загонять своих жертв как дичь, а не строить для этого сложные, многоходовые ловушки.