|
Как и многие другие владельцы крупной собственности и солидного состояния, она заранее позаботилась о том, чтобы в рамках законности избежать налога на наследство. Распоряжения относительно предоставления прав владения и соответствующих льгот были ею сделаны, то есть все дети были уже неплохо обеспечены. Ее смерть никак не влияла на их финансовое положение. Будь она вздорной, сварливой, скаредной... Так нет, всю жизнь не жалела денег на детей. Всем дала хорошее образование, предоставляла им крупные суммы, чтобы они могли начать собственное дело, не ограничивала их карманные расходы. С ее стороны дети встречали исключительно благожелательность, доброту и любовь.
– Вот именно, сэр, – поддакнул старший инспектор Хьюиш. – Получается, ни у кого не было причин желать ее смерти. Вот только... – Он вдруг замялся. – Ну? – Мистер Аргайл, как я понял, снова хочет жениться. На мисс Гвенде Воэн, которая уже несколько лет служит у него секретаршей. – Да, – задумчиво произнес майор Финни. – По-моему, это мотив. Тогда мы о нем не знали. Значит, говорите, служит у него несколько лет. Полагаете, в то время, когда убили миссис Аргайл, между ними уже что-то было? – Едва ли, сэр. В деревне об этом быстро прознали бы. Не думаю, чтобы было что-нибудь такое... что давало бы миссис Аргайл повод для подозрений и упреков. – Поводов не было, а мечта жениться на Гвенде Воэн могла уже быть. – Что и говорить: молодая, привлекательная... Неброская, без шику, но очень милая и обаятельная. И так скромно держится. – Наверное, давно в него влюблена. Секретарши часто влюбляются в своих начальников, – сказал майор Финни. – Значит, у этих двоих какой-никакой мотив имеется. Теперь шведка, которая помогает по хозяйству. Возможно, она не была так уж пылко привязана к миссис Аргайл, как старается показать. Возможно, копила на нее обиды, реальные или мнимые. Что же касается выгоды... От смерти миссис Аргайл она не получила ни цента, так как хозяйка уже давно купила ей щедрую годовую ренту. Да и на вид эта шведка вполне приятная и разумная. Трудно представить, что она может хватить кого-то кочергой по голове. Но чужая душа потемки. Вспомните, например, дело Лиззи Борден. – Что правда, то правда. А если это все-таки был кто-то посторонний? – Никаких зацепок на этот счет. Между прочим, ящик, где лежали деньги, был выдвинут. Такое ощущение, будто кто-то специально инсценировал грабеж, сразу видно, что действовал дилетант. Похоже было, что это сам Жако постарался чтобы навести на ложный след. – Странная история получается с деньгами, – сказал начальник полиции. – Да. Ничего не поймешь. Точно установлено, что одну из пятифунтовых купюр, обнаруженных у Джека Аргайла, миссис Аргайл получила из банка утром того же дня. На этой купюре было написано «миссис Боттлберри». Жако уверял, что деньги ему дала мать, но, по утверждению мистера Аргайла и Гвенды Воэн, миссис Аргайл без четверти семь пришла в библиотеку и рассказала им, что Жако требовал денег, но она решительно ему отказала. Очень возможно, что Аргайл и секретарша лгут, мы вправе это предположить, исходя из того, что нам теперь стало известно. – Да, возможно, хотя... – Старший инспектор запнулся. – Ну же, Хьюиш? – поторопил его майор Финни. – Скажем, некто – назовем пока его или ее «икс» – подслушал, как Жако ссорится с матерью и угрожает ей. Допустим, «икс» решает воспользоваться случаем. Берет деньги, догоняет Жако, говорит ему, что мать все-таки передумала, и ловушка готова. Ловко, просто любо-дорого посмотреть! Затем он пускает в ход ту самую кочергу, которой Жако угрожал матери... |
