– Тина, по-моему, ты говоришь не правду. Это точно был мужчина?

– Я сразу развернулась и пошла к машине, – сказала Тина. – И в это время кто-то очень быстро прошел по другой стороне улицы. В темноте мелькнула чья-то фигура. И тут я услышала... мне показалось, будто в конце нашей улицы завелся автомобиль.

– И ты решила, что это я, – предположил Микки.

– Не знаю. Мог быть и ты. Рост и сложение примерно твои.

Они подошли к Тининому автомобильчику.

– Полезай в машину, Тина, – распорядился Микки. – Я еду с тобой. В «Солнечный мыс».

– Но, Микки...

– Тебе ведь бесполезно повторять, что это был не я? А что еще я могу сказать? Поехали, поехали в «Солнечный мыс».

– Что ты хочешь делать, Микки?

– Почему ты решила, что я намерен что-то сделать? Ты же все равно туда собиралась?

– Да. Собиралась. Я получила письмо от Филипа. Она включила зажигание. Микки сидел рядом, весь напрягшись, и смотрел прямо перед собой.

– Филип написал тебе письмо? Чего же он хочет?

– Он попросил меня приехать. Ему нужно меня видеть. Он знает, что сегодня я работаю только полдня.

– Вот как. А зачем ему понадобилось тебя видеть, он не написал?

– Написал, что должен задать мне один вопрос и надеется получить ответ. Я ничего не должна ему рассказывать, он сам мне скажет. А от меня только требуется ответить, да или нет. И еще он обещает, что все останется между нами.

– Значит, он что-то такое нащупал, а? – предположил Микки. – Интересно.

До «Солнечного мыса» было несколько минут езды. Когда доехали, Микки сказал:

– Ты ступай в дом, а я немного похожу по саду, кое-что обдумаю. Ступай, ступай. Тина. Тебя ждет разговор с Филипом.

Тина спросила:

– А ты не... Ты не собираешься?..

– Прыгнуть вниз головой с Обрыва влюбленных? – со смешком договорил Микки. – Ты что? Ты же меня знаешь.

– Иногда мне кажется, что тут вообще никто никого не знает.

Сказав это, она повернулась и медленно пошла к дому. Микки стоял, засунув руки в карманы, и понуро смотрел ей вслед. Брови его были нахмурены. Немного так постояв, он начал обходить дом вокруг, внимательно поглядывая наверх. Ему припомнилось детство. Вот старая магнолия. Сколько раз мальчиком он влезал по ней до второго этажа и через окно на лестничной площадке забирался в дом. Под деревом был маленький участочек земли, который считался его личным садиком. Впрочем, садиками он никогда особенно не интересовался. Заводные игрушки, которые ему покупали, он всегда норовил разобрать на части. «Маленький разрушитель», – подумал он о себе и покачал головой.

Н-да. Человек какой был, таким и остается.

В доме Тина столкнулась в коридоре с Мэри. При виде сестры та удивленно вздернула брови.

– Тина! Ты приехала из Редмина?

– Да, – ответила Тина. – А ты разве не ждала меня?

– Я совсем забыла, – сказала Мэри. – Кажется, Филип упоминал о том, что ты должна приехать. Она отвернулась.

– Я иду на кухню, – сообщила она. – Узнать, привезли ли «Оувалтин». Филип пьет его перед самым сном. Кирстен понесла ему кофе. Он любит кофе больше, чем чай, говорит, что от чая у него расстройство.

– Почему ты обращаешься с ним, как с беспомощным младенцем, Мэри? спросила Тина. – Он ведь не беспомощный.

Глаза Мэри холодно блеснули.

– Когда у тебя будет свой муж, Тина, – сердито произнесла она, – тогда ты будешь лучше знать, какое обращение предпочитают мужья.