|
Голод служил лишним напоминанием, что нельзя о ней забывать. Вялый сон. Ванная. Вода. Доплестись до кровати. Вялый сон — уже без снов-воспоминаний. Порочный круг действий нарушался редкими мыслями о Терезе. Ее последние — грубые — речи пусть и немного, но смягчали перспективу смерти. После Лабиринта и гибели Чака Тереза была единственной соломинкой надежды, за которую хватался Томас. И вот ее не стало. Нет еды, и прошло три долгих дня… Остались голод, страдание. Томас перестал смотреть на часы — от этого время тянулось мучительней, а тело лишний раз вспоминало, как давно его не снабжали едой. В середине третьего дня из столовой донеслось гудение. Томас посмотрел на дверь. Надо встать, пойти и проверить… Разум погрузился в очередную туманную полудрему. Может, гудение послышалось? Нет, вот оно, раздалось вновь. Томас приказал себе встать, но сил не хватило и он вновь уснул. — Томас. Минхо. Его голос окреп, стал звонче. — Томас. Проснись, чувак. Очнувшись, Томас порадовался, что пережил еще одно погружение в сон. Перед глазами все плыло, и поначалу он не поверил в реальность увиденного: красное, круглое, в зеленых прожилках, блестит. Когда зрение окончательно прояснилось, Томас почувствовал, будто заглянул в рай. Яблоко. Всего в нескольких дюймах от носа. — Откуда… — Единственное слово забрало силы, и фразу Томас не закончил. — Просто ешь, — сказал Минхо и смачно захрустел фруктом. Собрав остатки сил, Томас приподнялся на локте, схватил яблоко и повалился обратно. Поднеся плод ко рту, слегка надкусил. О, этот сок, его вкус — само блаженство, великолепие! Мыча от удовольствия, Томас догрыз яблоко до сердцевины быстрее, чем Минхо. — Полегче, хомяк, — посоветовал куратор. — Будешь так шамать с голодухи — проблюешься, верняк. Вот, держи еще тыблоко. На этот раз ешь медленней. Даже не сказав спасибо, Томас впился в яблоко зубами. Давиться не стал, отдавая должное каждому кусочку. Мало-помалу силы возвращались. — Хорошо, — пробормотал Томас. — Кланк мне в глотку, как хорошо! — Ты по-прежнему коряво говоришь на нашем сленге, — заметил Минхо и надкусил яблоко. — Откуда фрукты? — спросил Томас, не обратив внимания на придирку. Минхо чуть помолчал с набитым ртом, затем проглотил кусок и ответил. — Нашли в столовке. А вместе с едой и… кое-что еще. Шанки, которые обнаружили хавчик, говорят, типа заглядывали в столовку парой минут раньше и ничего не видели. Ну мне-то что? По фигу. Томас сел на кровати, свесив ноги. — Так что еще нашлось? Откусив от яблока, Минхо кивнул в сторону столовой. — Иди сам посмотри. Закатив глаза, Томас медленно поднялся. Проклятая слабость еще не покинула тела, и он чувствовал себя так, словно его выпотрошили, оставив кости да сухожилия. Впрочем, на ногах Томас стоял крепче, нежели в последний раз, когда, подобно ожившему трупу, брел до ванной и обратно. Убедившись наконец, что равновесие не покинет его, Томас отправился в столовую. Всего три дня назад она была полна трупов, а сегодня глэйдеры столпились в ней у горы пищи: фрукты, овощи, какие-то пакетики появились из ниоткуда, словно сами по себе. Томас их как будто и не заметил. Его внимание приковало нечто на другом конце зала. Чтобы не упасть, Томас оперся рукой о стену. Напротив двери в спаленку стоял большой деревянный стол. За ним, закинув ноги на крышку, сидел худой мужчина в белом костюме. Незнакомец читал книгу. Глава десятая Целую минуту Томас пялился на мужчину — тот преспокойно читал. Казалось, для него это привычный ритуал, отработанный в течение жизни. |
