— Как историк скажу вам, что это дух великого зулусского вождя Чаки. А гладиолусы считались оберегами воина от гибели даже в Древнем Риме, — спокойно сказала Тиана и принялась за еду. — Воину вешали на шею луковицу гладиолуса.

— И эти духи у вас постоянно расхаживают перед туристами? — усмехнулся Отто, не поняв перемены ее настроения.

— Расхаживают. У вас культурный шок, как у всякого европейца. Он пройдет, как только адаптируетесь. Только не будьте занудой и не трясите священным писанием. — Теперь она говорила в учительской манере. — А чтобы не думать лишнего, считайте, что это что-то типа Летучего Голландца!

— Ничего другого мне и не остается, — пожал плечами Отто, не поняв ее раздражения.

— Моя мама из буров, но она хотела, чтобы я получила европейское образование, и дала мне возможность учиться в Англии. Я благодарна ей за широту взглядов, ведь буры ненавидят британцев.

— Да, я помню ваш спор с тем джентльменом в Блантайре.

— Поймите — это не спор! — Она отодвинулась от стола, и голос ее стал резким. — Они не пишут в своих учебниках истории, что сгоняли в концлагеря всех жителей, заподозренных в связях с воюющими бурами: жен, детей, стариков, соседей! Известно одиннадцать крупных лагерей, в которые посадили двести тысяч человек. От истощения и болезней умирало от пятидесяти до семидесяти процентов заключенных. Англичане уморили в концлагерях минимум двадцать шесть тысяч человек, три четверти погибших — дети!

— Никогда не знал об этом, — вставил Отто, прерывая ее длинный возмущенный монолог.

— Не знали потому, что британское правительство уверяло мировую общественность, будто создало сеть лагерей для беженцев по просьбе мирного населения! Англичанка Эмили Хобхауз побывала в концлагерях Трансвааля и Оранжевой и подготовила отчет об этих «убежищах». Она дала в британские газеты фотографии истощенных бурских детей, умирающих от голода. Но правительство запретило публикацию и фотографий, и отчета!

— Тиана, не обижайтесь, я недавно в ЮАР, и мне сложно адаптироваться ко всему сразу, — остановил ее Отто. — Я постепенно войду в курс дела. Но сейчас расскажите о себе. Что было после учебы в Англии?

— После учебы я объехала Европу, пожила во Франции. Потом было несколько лет в США, где познакомилась с будущим мужем. На Западе я получила опыт братства и равенства между белыми, черными, желтыми, индусами, буддистами, исламистами, иудеями, — чуточку презрительно перечислила она. — И поняла, что на клеточном уровне я все равно родом из ЮАР.

— Что это значит?

— Это значит, что в том, что вы видели великого воина Чаку, нет ничего особенного.

— Вы с таким пренебрежением сказали о братстве и равенстве? — заметил Отто.

После нападения Уго на черного он осторожно поднимал эту тему.

— Не слышали анекдот о местной школе? Учительница спрашивает: «Дети, кто любит людей, независимо от цвета их кожи?» Девочка отвечает: «Наверное, это господь бог!» А мальчик отвечает: «А я думаю, это крокодил!»

Отто не засмеялся.

Их разделял изящный обеденный стол с двумя парами гнутых плоскостопых ножек, вызывающих в памяти героев Чарли Чаплина. Искусствоведческим глазом Отто отметил, что стол сделан из родезийского тика, самого крепкого дерева в мире, из которого изготовляют рукоятки стальных ножей.