Я позвонил Психо, Шизи и Словоблудингу.

— У вас уже есть ордер на арест и все необходимые бумаги на этого дьявола в образе женщины? — заорал я в трубку.

— Да, конечно. Все готово! Это Психо. Это вы, Смит? Вы кричите, словно у вас истерика.

— У меня и есть истерика! Эта ведьма сейчас преследует трех ваших клиенток! Арестуйте ее скорее! Посмотрите в окно!

— Немедленно будет сделано! — ответил Психо.

Я повесил трубку и обеими руками вцепился в экран.

Слава Богу, я не опоздал.

Графиня все еще преследовала трех девушек. Их отделяло не более двадцати футов. Можно было даже расслышать их голоса и смех.

Темноволосая Долорес, похоже, была в отличном настроении. Она сказала что-то очень веселое и ущипнула Кукурузеллу Трахнер за раздувшийся живот. Пупси Лупцевич расхохоталась пронзительно, как паровозный свисток. Несчастные. Скоро замолкнет их беззаботный смех и прервется невинное веселье. Давай быстрее, клерк с ордером!

Вот он!

Потрепанный мужичок в потрепанном пальто, потрепанная шляпа надвинута на глаза. Он знает графиню. Он бывал у нее дома.

И вдруг он проходит мимо!

Я ждал, что сейчас он обернется и предъявит ей бумагу. И он действительно посмотрел назад. Может, ждал прибытия полиции или «скорой помощи» из Белльвью. А, он, наверное, хитрил. Судебный поверенный и должен быть таким. Ведь от графини его отделял всего один ярд.

Неожиданно он развернулся!

И побежал обратно, заглядывая в лицо всем, кого обгонял. Наконец он проскочил мимо графини Крэк. Добежал до девушек. Вернулся. Бросился назад. И всякий раз он пробегал мимо графини Крэк.

И тут я с ужасом понял, что он ее не замечает. Он едва взглянул на нее. Что за наваждение?

Девушки прошли еще три квартала.

Наконец они свернули и, не переставая хохотать, спустились в бар-ресторан.

Графиня Крэк осталась на улице. Она огляделась, повернулась и тоже вошла в ресторан.

Трое девушек заняли столик с краю.

— Где (…) хозяин этой паршивой забегаловки? — крикнула Пупси Лупцевич.

— Бармен! — взвизгнула Кукурузелла Трахнер. — Оторви (…) от стула и принеси три стакана пшеничной!

Графиня Крэк направилась прямо к ним.

— Цветы! Цветы! Кому цветы? — хриплым голосом выкрикивала она. Никогда раньше я не слышал у нее такого голоса.

Она засунула руку в корзинку, висевшую у нее на локте, и вытащила три букетика фиалок. Затем перегнулась через стол и — раз, два, три — приколола букетики на пальто девушек.

Вбежавший судебный исполнитель оттолкнул графиню и обратился к трем девушкам:

— Вы не видели здесь высокой женщины? Очень злобной.

Они расхохотались, бедняжки.

— Ты что, спятил, Шовер? — спросила Долорес.

Боже, какая смелость перед лицом смертельной опасности!

— Ты… — начал судебный поверенный, разворачиваясь к графине. — Ты здесь видела кого-нибудь?

Графиня воткнула ему в петлицу красную гвоздику.

— Один доллар, пожалуйста, — сказала она.

Бедняга. Он опешил. И, сорвав со своего пальто цветок, яростно швырнул его на пол.

— Я ее упустил! — простонал он и бросился на улицу.

Графиня подошла ближе, взяла сумочку Пупси Лупцевич и открыла ее.

— С вас пять долларов, — сказала она. Пупси взвизгнула и выхватила свою сумочку.

— Убирайся, старая карга, — заорала она. Графиня взяла сумочку Кукурузеллы, открыла ее и влезла внутрь.

— И с вас пять долларов, — сказала она.