Скажу не из хвастовства, а только ради истины — среди поселенцев не было равных мне по способностям путешествовать в суб-Нави — за исключением, разумеется пера Шейкли. Но пер Шейкли оставил суб-Навь мне, сам же все силы сосредоточил на мастерской. Мы научились делать астик, материал, годный и на строительство, и на мебель, и на изготовление арбалетов, но мастерская, считал пер Шейкли, способна производить большее, чем лишь материал. Самоходные и самолетные экипажи, столь необходимые здесь, где нет лорсов или иных привычных нам животных.

Я проводил в Нави половину суток, но чувствовал себя бодрее, чем когда-либо. Иногда даже наяву я погружался в призрачный Мир Нави, пытаясь отыскать путь к новым оружейным палатам — ибо та, которую нашел пер Шейкли, вряд ли была единственной.

В одну из ночей, когда взаиморасположение лун было особенно удачным для посещения суб-Нави, я отправился в путешествие над поверхностью Мира Красного Песка. Иногда нет сил оторваться от поверхности, так низка концентрация ментального потока, но порой сила пребывает с тобой, и, кажется, нет преград ни в море, ни на суше!

Я взлетел сначала на сто шагов вверх, затем на двести, затем на пятьсот! Так высоко прежде мне никогда не удавалось летать, но сейчас, знал я, и пятьсот шагов не было пределом. Но выше я подниматься не стал — можно было упустить что-нибудь на поверхности пустыни.

Волшебное чувство полета, что дарит Навь, для меня одно из прекраснейших, быть может, самое прекрасное из того, чем одарил Творец человека.

Я полетел на запад от Подземелья. Прежде я описывал круги-спирали, постепенно расширяя площадь исследования, сейчас же я решил лететь по Лучу. Я его ощущал, невидимый Луч, пронизывающий пространство Мира Красного Песка. Не решаясь приблизиться к нему — прежде я дважды касался Луча и каждый раз мгновенно возвращался в Явь, теряя на луну способность к навигации (так пер Шейкли называет способность перемещения в Нави) — я летел на расстоянии полета стрелы. Я сам был стрелою, быстрой, неудержимой, разящей. Но тогда я этого не знал.

В тот раз луны представлялись мне глазами циклопов (в иное время Навь придавала им вид механических паучков или драгоценных каменьев), но они смотрели не на меня, а куда-то вперед.

Подо мною оказались холмы, свободные от песка. Были они невысоки, триста, четыреста шагов, и я продолжал полет, не пытаясь облететь их. За холмами же я увидел странные строения, — каменные пирамиды, стоявшие поодаль одна от другой!

Я снизился вровень с их вершинами. Они явно были делом рук Разумных, быть может, тех, кто создал Подземелье! Сверху пирамиды казались просто большими, но когда я опустился у подножия одной из них, встал на песок и поднял голову, то понял, что они огромны. Кто их поставил здесь? Зачем? Сплошные они, или внутри заключены тысячи залов? Я попытался проникнуть внутрь, но, несмотря на то, что меня переполняла Сила, я едва мог погрузить руку по локоть в камень, настолько велико было сопротивление. Я не стал и пытаться войти в камень целиком. Быть может, более сильный и смог бы это сделать, но не я. Во всяком случае, не в тот день.

Тогда я вновь взмыл в воздух. Усилия, затраченные на попытку проникнуть в пирамиду, не прошли бесследно — я поднимался медленнее, чем прежде. Теперь пятьсот шагов высоты стало моим пределом. Я решил продолжить полет, но экономить ментальную энергию. Потихоньку силы стали восстанавливаться, я заскользил быстрее и быстрее.

И вдруг впереди я заметил город — далеко, на горизонте.