|
Он попробовал мысленно нащупать источник тревоги. Нет, ничего. Маленькие, закрытые сознания всякой мелочи, мышей, куропаток. Для него закрытые. Возможно, ему бы и удалось проникнуть в сознание мыши, но для этого требовалось остановить караван. Терять время ради попытки выведать что-нибудь у мышки-норушки не хотелось, что она может знать, мышка-норушка? Ее враги не всегда враги человека. Полярная лисица вводит мышку в дикий ужас, а многие слуги нечистого ей, мышке, безразличны. Вот рэт-лемуты, те опасны и людям, и мышам. Да, эти вонючие длинномордые мутанты с удовольствием лакомятся мышатинкой. Но так далеко на север они, рэт-лемуты, не заходили.
Беспокойство не проходило. Что с того, что не заходили? Не заходили, не заходили, да и зашли. Появились же в Юкке снаперы! Он еще раз ощупал окрестности. Беда была не в том, что он чувствовал. Тревожило то, что он, возможно, чего-то не чувствовал. Или кого-то, опасного и злого. Иеро тронул плечо Орриса, показал знаком, что нужно сделать привал. Тот остановил лорса. Идущие позади стражи молча окружили Иеро. Таков порядок — если грозит опасность, священник должен быть защищен. Иеро хоть и семинарист, но представлял собою главную ценность каравана. — Привал. Нужен привал, — сказал Иеро. Стражи быстро устроили походный бивуак. Пусть Но-Ом в полудне пути, но если священник требует привала, значит, у него есть на то основания самые веские. Иеро присел на тюк. Туман подступил прямо к глазам. Тогда он расстелил плащ и лег, подложив тюк под голову. Все кругом подернулось дымкой, он ощутил себя рыбой в реке. И здесь, в тумане, враждебное сознание чувствовалось куда сильнее, чем поверху. Проверяя, он встал. Да, ощущение тут же ослабло. Вновь лег. Туман проводил зло, как проводит палка звук самых маленьких щелчков, неслышимых ухом. Иеро обратил свой ментальный взгляд к источнику враждебности. Получилось плохо. Где-то к югу, но где? И кто? Он попытался сосредоточиться, почувствовать нить, связывающую его сознание с сознанием неведомого существа. Мозг затопила волна голода — внезапного, страшного, хотелось сейчас же наполнить желудок чем угодно — пищей, камнем, человеческой плотью. Иеро поспешил разорвать связь, но нить, что сплелась за эти секунды, не отпускала. Он вспомнил, как говорил наставник — окружи себя сверкающей сферой. Попробовал. Вышло скверно, какое-то блеклое марево, сквозь которое враждебное сознание проходило легче легкого. Иеро был готов удариться в панику. Стоп. Стоп, парень. Он слишком силен для тебя? Тогда встань. Просто встань, и все. Когда он поднялся над туманом связь, опять ослабла, и ментальная сфера сумела, наконец, отразить чужую мысль. Перед разрывом он почувствовал на другом конце ментальной нити досаду, разочарование, даже обиду, неведомое существо искренне считало Иеро своею законной добычей. Вдруг страж Лар-Ри тревожно поднял голову. — Слышите? Сколь не напрягал слух Иеро, ничего, кроме тишины, он не услышал. — Да слушайте же! Нас зовут! Зовут на помощь! — страж посерел. — Это Марайя! Поехали, что же вы! Киллмен Оррис вопросительно посмотрел на Иеро. — Я ничего не слышу. — Это… Это — вдруг Иеро вспомнил. — Это наваждение! Но Лар-Ри вскочил на лорса. — На нее напали! Марайя вышла встречать нас, и на нее напали! — Послушай, Лар-Ри, — Оррис попытался было удержать лорса, но разве лорса удержишь? Страж, не обращая на спутников внимания, пустил лорса карьером. — Стреляйте! — крикнул Иеро стражам. — Стрелять? В кого? — В лорса, в Лар-ри. Остановите их! Оррис медленно потянулся за луком. |
