Пленник по-прежнему молчал.

— Вот то-то и оно… — Туманов разочарованно выдохнул, — такой хоккей нам не нужен. И не только хоккей.

— Откуда про Бараева знаешь? — спросил Рома, прикинув, что Гаджи, возможно, и не блефует.

— Какая разница?.. Он в селе сегодня. За едой приехал. Завтра уйдет.

— Подозрительная осведомленность… А не боишься своего сдать?

— Он мне не свой… Короче: освободите — скажу адрес. Иначе — никаких базаров. Хоть стреляйте, — мрачно процедил Исмагилов и еще раз взглянул Туманову прямо в глаза. — Думай, уважаемый.

Дельный совет, между прочим. В соседнем отряде один деятель точно так же в обмен на свободу интересный адресок выложил. Ему поверили. А когда группа захвата в дом вломилась, так бабахнуло, что крышу на несколько десятков метров отнесло. Шутнику потом толовую шашку между ног привязали — и к Аллаху, на очную ставку, но ребят-то не вернешь… Пять цинковых гробов на родину отправилось, не считая раненых.

С другой стороны, Иса — фигура серьезная, в рейтинге зеленых братьев на одном из первых мест. И сдать его Гаджи действительно может без всяких угрызений — между тейпами иногда война идет покруче, чем в Сицилии между кланами. А Исмагилов с Бараевым, похоже, из разных тейпов. Но выпускать Исмагилова, поверив на слово, так же неразумно, как верить на слово нефтяному магнату, что он в два раза опустит цены на бензин.

Туманов решительно хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся со стула.

— Добро! Будем считать первый раунд переговоров успешным. Но такие вопросы, сам понимаешь, надо с начальством согласовывать. Посиди пока…

Коллеги отошли подальше от самодельной тюрьмы и остановились в тени тополя. Туманов достал из пачки сигарету и крутанул колесико бензиновой «Зиппо» китайского производства. Пламя метнулось ввысь, едва не опалив ему брови. Слава богу — по территории отряда не гуляли постовые с дружинниками и не штрафовали за курение в общественном месте.

— Ну, что думаешь? — Глеб максимально глубоко затянулся, жестоко отравляя организм отходами горения и стронцием.

— Возможно, не врет.

— Да, я тоже думаю… Но он же понимает, что без доказательств никто его не отпустит. А доказательство может быть только одно — сам Бараев. Так что врать в этой ситуации — себе дороже.

— Ну допустим… — кивнул Фокин, — только ведь никто Исмагилова не выпустит.

— Ерунда, договоримся. Не конченые же идиоты в руководстве… Вариант серьезный. Бараева поймать — не корову найти. Когда еще такой случай представится?

— А героин?

— Не смеши, — поморщился Туманов, — кто его видел, тот героин, кроме нас с тобой? А понятыми контрактники из взвода охраны были. Им тем более наплевать и забыть.

— Ладно. Пошли, доложим Митричу.

— И что ты собираешься ему докладывать?

— Про Исмагилова, про Бараева…

— Ага… Чтоб сюда через час прилетели старшие братья, забрали Исмагилова к себе, а потом устроили в селе показательную зачистку с пленением невиновных и расстрелом непричастных?.. Нет уж! Обойдемся без их чуткого руководства. Упустят Ису, а потом на нас же всех собак и повесят. За некачественную информацию. Первый раз, что ли?

Фокин собрался возразить, но приятель оборвал его на полуслове:

— Погоди, не пыли! Сейчас докурю, и пойдем клиента дожимать. Пусть сперва даст адресок Бараева, а потом уже и Митричу доложим.

Возвращению оперов пленник не обрадовался — лезгинку не сплясал, даже головы не повернул.