— А я думаю, ты сделал это мне назло! Ты знал, что мне будет неприятно!

— Ты преувеличиваешь свое значение в моей жизни, — все также равнодушно сказал Дмитрий Воронов.

— Ах, так… — Она, похоже, растерялась.

— Иди спать.

— Зачем ты меня позвал?

— Допустим, я заскучал. Все ж таки год прошел. Захотел увидеть своих друзей.

— Расследование закончено?

— Да. Они скоро предстанут перед судом.

— Надеюсь, все получат по максимуму.

— Но Машу этим не вернешь, — заметил Воронов.

— Дима, это была трагическая случайность. От которой никто не застрахован.

— Но случилось-то с ней. Потому я не думаю, что это была случайность.

— На что ты намекаешь? — насторожилась Елизавет Петровна.

— Иди спать, — повторил Воронов.

— В конце концов, это я вас познакомила. И если бы не она…

— Если бы не она, ничего не было бы, — резко сказал Дмитрий Воронов. — Ни этого замка, ни погреба с вином, ни… меня.

— Ты преувеличиваешь, Дима, — теперь она говорила так тихо, что он еле разбирал слова. — Ты знаешь, как я к тебе отношусь. По-моему, мы с тобой идеальная пара.

— Я тебя не люблю.

— Никто и не говорит о любви. В нашем возрасте и с тем, что мы оба пережили, это смешно. Но у нас общие интересы и могло бы быть общее дело. Это намного больше любви.

— Светловолосый юноша, он кто?

— Ты ревнуешь?

— Зачем ты его сюда притащила?

— Может, как раз для того, чтобы ты ревновал?

— Мне все равно.

— Я завтра уеду, — резко сказала Елизавет Петровна.

— Мне все равно, — повторил Дмитрий Воронов.

— Тогда я тем более не понимаю.

— Истина — в вине, — загадочно сказал он.

— Как-как?

— Иди спать.

Ему опять пришлось спрятаться за статую. Елизавет Петровна выскочила из залы и побежала вверх по ступенькам. Похоже, она разозлилась, полы пеньюара развевались, каблучки отороченных мехом сабо отбивали на мраморной лестнице барабанную дробь, как при исполнении приговора о высшей мере наказания.

— Девятнадцатый век.

Он вздрогнул и обернулся. Зигмунд с пустым подносом.

— Я не… не совсем понимаю.

— Статуей интересуетесь? — насмешливо спросил сомелье. — Девятнадцатый век.

— Да, я большой любитель антиквариата.

— Здесь ничего не продается.

— Но посмотреть-то можно?

— В вашей комнате есть нечто лучшее, — намекнул Зигмунд.

— Вы кого имеете в виду?

— Статую, разумеется, — невозмутимо сказал сомелье и направился в парадную залу, видимо, убирать посуду со стола.

«Попался! — подумал он и быстро зашагал к лестнице. — Интересно, как здесь наказывают за шпионаж? Травят собаками? Или же просто лишают сладкого за обедом? А если я захочу выйти из дома и позвонить?»

Рисковать он не стал. Интуиция подсказывала, что происходит что-то странное. Похоже на заговор. Но против кого? Истина — в вине. Что имел в виду Дмитрий Александрович Воронов?

Проходя мимо комнаты Бейлис, прислушался. Тихо. Она сказала, что не будет запирать дверь. Осторожно положил ладонь на дверную ручку и слегка нажал. Дверь поддалась. И в самом деле не заперто. Так же осторожно отпустил ручку и на цыпочках пошел по коридору. Мимо спальни Елизавет Петровны.