Кенар со стоном перекатился на спину и бросил испепеляющий взгляд на девушку. Но та этого, кажется, даже не заметила. Продолжала рассказывать о том, что нам надо срочно подниматься и принимать настойки. А после бросила, что с моей легкой руки у нее полный дом нуждающихся. Но она как истинный лекарь вначале уделит время нам, как самым сложным пациентам.

— Спасибо, Мелли, — пробормотала я, вскакивая с постели и хватаясь за брюки брюки. Что, черт возьми, сейчас произошло?! Какого… редиса мои губы горят, как после самого согревающего зелья?! И почему… почему мне жаль, что мы остановились?!

Сейчас хотелось трусливо сбежать как можно дальше отсюда. Мелли истолковала мое поведение по-своему. И кивнув, вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь.

— Ланари… — протянул Кенар, развалившись в постели и наблюдая, как я судорожно переодеваюсь, старательно отводя взгляд. — Ты что, о чем-то жалеешь?

От такого вопроса у меня даже ботинок выпал из рук. Подняв его с пола, я быстро надела и, не зашнуровав, вылетела из комнаты со скоростью магической стрелы.

Щеки горели, и я чувствовала себя полной дурой. Надо бы чем-то себя занять. Наверное, Мелли нужна помощь с новыми пациентами!

* * *

А в комнате на кровати остался лежать парень, губы которого расплылись в широкой улыбке.

— Бегай, бегай, дорогая. Все равно далеко от меня не убежишь, — произнес он в пустоту, поглаживая знак Дара.

Глава 26

Весь день я старательно избегала своего напарника, помогая Мелли с больными. Видимо, вчерашняя подавальщица распространила слух, что новоприбывшая в деревню девушка была первой помощницей королевского лекаря. Кенар отловил меня между двумя клиентами: парнем, страдающим жуткой чесоткой в причинном месте, и женщиной, которая мучилась от мигрени. Сообщил, что приобрел коней, а после сразу же ушел, списав на то, что кобыл надо покормить. Судя по всему, он тоже старался позабыть ту утреннюю сцену.

Мама Мелли — Лариса, весь день откармливала меня сладостями, от вкуса которых хотелось утопиться. Но магический резерв постепенно приходил в норму, а значит, что завтра с утра мы отправляемся к карни. Осталось только пережить эту ночь.

Впрочем, я волновалась зря. Кенар так и не появился. Видимо, решил переночевать у той подавальщицы, которая вчера так прозрачно намекала на то, что не прочь с ним сблизится. От этих мыслей я полночи не могла уснуть, представляя в каких позах и сколько раз Кенар ублажит эту девицу. От этих фантазий стало обидно. Обидно и больно.

Утром меня разбудила Мелли, но посмотрев на мое помятое от бессонной ночи лицо, только всплеснула руками и куда-то убежала. Выскользнув из постели и глянув в зеркало, мне захотелось взвыть.

Синяки под красными глазами, лицо опухшее, губы искусаны до крови. Впору работать манекеном, который демонстрирует юным дурехам, как не надо себя вести, если влюбился.

Кажется, влюбился…

Причем в кого? В самого известного бабника во всем королевстве!

Мелли принесла мне большой глиняный кувшин и заставила умываться пахучей жидкостью. От этого зелья спала опухоль, исчезли синяки, а вот глаза так и остались красными. Ну ничего, зато магический резерв полностью восстановился.

— Ну вот и чего ревела-то всю ночь? — приговаривала Мелли, пока я одевалась. — Было бы из-за чего!

— Если ревела, значит, был повод… — пробормотала я, даже не пытаясь скрыть правду от нее. — Кенар уже вывел лошадей, или еще… спит?

— Да Кенар этот твой на конюшне ночевал! Лишь бы тебя не смущать! — прошипела Мелли.