Слава Богу, что Джон не пострадал в этой ужасной пытке с Лориндой. Но она никогда не привыкнет к длинному шраму на красивом лице Джесси-Энн, хотя казалось, что ни она, ни Харрисон не замечают его. Гала знала, что со временем он превратится в белую линию. Конечно же, счастье Джесси-Энн проистекало не от сознания ее собственной красоты, а от любви к Харрисону, к ее собственному сыну и новому ребенку, которого она ждала.

Да, это ее новая семья, думала Гала с удовольствием. Она любила этих людей, и они любили ее такой, какой она была. Это Джесси-Энн, та, на которую она старалась быть похожа с самого раннего детства, которая всегда вдохновляла ее, Каролина, которая помогла ей оценить саму себя, это была Даная, дорогая, чудесная Даная, которая и создала образ Галы-Розы, модели, чьи фотографии украшали обложки не менее шести основных журналов года. Хотя для Данаи это было не таким уж успехом. Она была всегда впереди, опережая всех в мире, со своим фотоаппаратом и Виком Ломбарди. Открытия Данаи — фотографии Галы, показанные повсюду, — были выдающимся успехом, завоевали похвалу своих собратьев фотографов, а также критиков и публики. Выставка ее фотографий побывала во многих больших городах, привлекая огромные толпы. Но Даная даже не остановилась оглянуться, что происходит. Она навещала Галу вместе с Виком в госпитале, и они поплакали друг у друга на плече, говоря, что это была ее вина, и обвиняя себя в случившемся, пока эта боль не покинула их. А затем Даная исчезла, ища счастье где-то.

— Привет, соня, — окликнул ее Маркус, тихонько подергивая за русые волосы. — М-м-м, я чувствую запах чего-то вкусного!

— Я тоже, — поддакнул Харрисон, следуя за ним.

— Я тоже! — воскликнул Джон, бросаясь за ними на веранду.

— Мне кажется, что что-то подгорает, — сказал Харрисон появившейся в дверях Джесси-Энн с виноватой улыбкой на губах. Фартук подчеркивал ее округлившийся животик, щеки пылали, и волосы были растрепаны.

— Это яблочный пирог, — сказала она. Они уже явственно чувствовали запах.

— Я забыла сказать вам, что раньше никогда не пекла.

И Гала подумала, что это смех ее семьи — самый приятный звук, который она когда-либо слышала.

Глава 42

— Знаешь что? — спросил Данаю Вик в баре отеля «Раффл» в Сингапуре. — Жизнь — это тебе не кино.

Она смотрела на симпатичный отель, построенный в стиле старых романтических фильмов, где бушевали страсти всех народов от шпионов и двойных агентов до великолепных, красивых и опасных женщин, целящихся из пистолетов с рукоятками, украшенными жемчугом, и торгующих своей любовью. Это было место, где легко можно повстречать Хэмфри Богарта и Сиднея Гринстрита, Лорен Бейкол и Ингрид Бергман.

— Разве я не выбираю для тебя самые лучшие места в мире? — ухмыляясь, спросил Вик.

— Да, — призналась Даная. — Здесь, конечно, получше, чем там, где мы были в последний раз; кажется, это был какой-то бордель, если я не ошибаюсь.

— Ну, я не то чтобы ошибся, — он пожал плечами. — Хотя, может быть, красный и золотой декор и голые красотки на его фоне могли бы дать нам что-то новое. Но ты должна признать, что кровати там были намного удобнее, чем тот гамак с москитной сеткой, где мы снимали недавно.

— Да, я за удобства, — с чувством проговорила она. — С кондиционером, уютной кроватью, горячей ванной…

— С обедом при свечах, с бутылкой хорошего вина или лучше с двумя…

— Я вся в шелках, надушена, на высоких каблуках… — В тон ему продолжала мечтать Даная, улыбаясь.