А голос Гекаты все еще звучал во тьме.

От основания до верха стен побежали тонкие черные трещины — паутина трещин. Голосу Гекаты вторил слабый отдаленный грохот. «Ультразвук, — решил я. — Никакое не волшебство, просто ультразвук. Он может ломать алмазы или разрушать мосты, если вам удастся подобрать нужную частоту звука, соответствующую кривизне моста».

С грохотом обрушилась стена. Большие волны золотистой пыли тучами разлетелись в разные стороны.

Кентавры подхватили Цирцею под руки и понесли ее к пролому в стене, длинные волосы волшебницы струились во мраке.

Мы вошли в золотой город.

Рог фавна позвал нас, и мы пришли. Мы выплеснулись на улицы, заполненные причитающими горожанами, но они не оказывали кентаврам сопротивления.

Солдаты Гелиоса выстроились на улицах в боевых фалангах, преграждая нам путь. Я видел, как тускло мерцало их золотое оружие. Эти люди были хорошо экипированы, но разве их клинки могло противостоять копытам кентавров?

Непрерывно опускалось и взлетало в воздух множество дубин. Непрерывно серпы кентавров собирали кровавую жатву. Некоторые из полулюдей размахивали гигантскими мечами, убивая воинов Аполлона десятками. Кроме того, кентавры дрались, словно боевые кони, вставая на дыбы и лягаясь.

Мы сражались, почти не неся потерь, но иногда я слышал громкий визг искалеченного кентавра. Солдаты яростно защищали Гелиос.

Мой кентавр выходил из всех схваток невредимым. Сидя у него на спине, я тоже сражался. Не переводя дыхания, ничего толком не видя, я рубил врагов, посылая на землю одного за другим воинов в блестящих шлемах. Но на их место тут же становились все новые и новые солдаты.

Наконец мы добрались до ступеней храма. Там нас поджидали целые орды воинов в золотистых доспехах. Они тоже попытались остановить нас. Теперь сражение шло в полной темноте. От солнца осталось только яркое кольцо солнечной короны.

Мы пробились в храм, бурей взлетели по ступеням. Тут я снова увидел бородатое лицо Панурга. Он ждал нас. Я крикнул ему, и он снова поднес к губам свой рог.

— Поднимайтесь! — его голос едва доносился сквозь грохот битвы. — Поднимайтесь ко мне, сюда!

Мой кентавр услышал. Я почувствовал, как задвигались мускулы его огромного тела.

Прыжок, и мы внезапно очутились по ту сторону шеренг воинов, одетых в золотые кольчуги, обороняющихся, но беспомощных перед крушащими все на своем пути мечами, дубинами и серпами кентавров.

Панург нетерпеливо махал, подзывая нас.

— Сюда, — крикнул он. — Эту дверь защищают, но я помогу вам. Ах, что за битва! — он засмеялся и исчез из виду.

Не было необходимости понукать моего кентавра. Мы пронеслись вдоль стены и оказались у решетчатой двери. Мой кентавр по-животному засмеялся и встал на дыбы. Я обхватил его за потную человеческую талию, изо всех сил стараясь удержаться на спине моего скакуна. Мы оба устали от бешеной скачки, но кентавр, не останавливаясь, начал бить в стену копытами.

Решетка прогнулась. Кентавр отошел, а потом всем своим весом обрушился на решетку и одновременно ударил ее всеми четырьмя копытами. Я услышал его нечеловеческий смех. Наконец двери распахнулись.

Перед тем, как спрыгнуть со спины кентавра, я увидел четырех воинов, лежащих на залитом кровью полу. Копыта Панурга застучали по золотому полу. Фавн повел нас по извилистому коридору. Кентавр что-то крикнул на нечеловеческом языке, а Панург с волнением повторил.

Трижды мы встречали охрану, и каждый раз мой меч и ужасный арсенал кентавра побеждали врагов. Панург не сражался. Всякий раз он отступал в сторону, ожидая, пока мы закончим схватку.

И вот мы добрались до сада, где Пифон охранял руно Аполлона.