|
- У меня нет чести, - предупредила она его однажды. - И это вовсе не сознательно я иногда рискую, неся тот груз, который должна нести. Я не могу позволить себе такую роскошь, как добродетель. И еще одна, которую она сказала ему и в которой он никогда не сомневался: - Я бы убила тебя, если бы это было необходимо. Она охотилась за кваджлом, она и ее клинок, который назывался Подменыш. Кваджл, за которым она охотилась, имел теперь облик кайя Роха, предводителя Кайя. Она искала Врата и последовала туда в полубезумном состоянии, потому что это не давало ей ни мира, ни счастья. Он не мог этого понять. Он держал Подменыш в своих руках, даже однажды использовал его против врагов, и это лежало на его душе таким тяжелым грузом, что никакая епитимья служения илина никогда не могла бы оправдать его воспоминаний. - Закон гласит, что ты можешь попросить меня оставить службу. Но ты не можешь приказать мне. Если я остаюсь, я остаюсь. Это мой выбор, а не твой. - Но никто еще не отказывался оставить службу. - Конечно, - ответил он. - Были и раньше илины, у которых просто не было выбора. Человек может быть, например, изувечен на службе. Тогда он может умереть с голоду. Но до тех пор, пока он остается илином, его лио должен по меньшей мере кормить его. Каким бы плохим его положение ни было в других отношениях. - Ты не можешь заставить меня покинуть тебя; твое милосердие всегда было более щедрым, чем милосердие моих братьев. - Но ты не хромой и не слепой, - возразила Моргейн, потому что не привыкла, чтобы кто-то оспаривал ее утверждение. Он сделал успокаивающий жест рукой, зная, что задел ее за живое. Он уловил на секунду какое-то сомнение в ее интонации, и это его ужаснуло, разрушило его умиротворение. Он хотел сказать что-то еще, но Моргейн с неожиданным недовольством отвернулась от него в сторону, отнимая у него эту возможность. - По крайней мере, у тебя было время сделать выбор, - сказала она наконец. - Я давала тебе его, нхи Вейни. Помни об этом, хоть иногда. - Да, - сказал он осторожно. - Вы любезно предоставили мне возможность выбора, лио, и помните, что я выбрал то, что сам захотел. Она еще более нахмурилась. - То, что сам захотел, - сказала она. - Вполне неплохо. Но пока она смотрела на огонь, ее задумчивость возрастала, и становилось очевидно, что она раздумывает об их пленнице. Ее взгляд носил следы какой-то внутренней борьбы. Вейни начал подозревать ее в грязных намерениях, связанных каким-то образом с ее вопросом. Ему хотелось знать, что она задумала. - Лио, - сказал он, - мне кажется, что девочка совершенно безопасна. - Ты уверен в этом? Она дразнила его. |
