– Здесь произошло нечто ужасное, – вдруг заметил Кориалстраз.

– Ты тоже это чувствуешь?

– Да… Но не могу сказать, что именно. И все же нам нужно быть настороже, поэтому я не собираюсь перевоплощаться.

Его слова немного успокоили Ронина, но он все равно решил держаться поближе к дракону. Чародей славился безрассудством, но глупцом не был. Он никогда бы не спустился к тем руинам.

Гигантский спутник Ронина почти мгновенно заснул, оставив встревоженного чародея в одиночестве смотреть на ночное небо. Мысли Ронина заполнила Вериса. Совсем скоро у них родятся дети, и он очень не хотел пропускать это событие из-за своего путешествия. Рождение – вот истинное волшебство, неподвластное самому магу.

Размышления о семье чуть расслабили мага, и через считаные мгновения он погрузился в забытье. Вскоре он воссоединился с Верисой и детьми, хотя во сне не мог понять, девочки у него родились или мальчики.

Образ Верисы растворился вдали, и Ронин остался с детьми. Они звали его, просили догнать их. Ронин бежал по какой-то сельской местности, но силуэты детей оставались неразличимыми где-то на горизонте. Обыкновенная игра обернулась настоящей охотой. Счастливый зов превратился в полный страха крик. Дети Ронина нуждались в нем, но сначала придется найти их… и поскорее.

– Папа, папа! – звали голоса.

– Где же вы? Где вы?

Чародей продирался сквозь чащобу, но чем отчаяннее он отмахивался от ветвей, тем гуще становились заросли. Наконец он вышел из леса и увидел башни незнакомого замка.

Сверху раздавались крики детей. Ронин видел, как они тянутся к нему. Чародей прочел заклинание, которое подняло его в воздух, но тут замок стал еще выше, чем прежде.

В отчаянии он попытался взлетать быстрее.

– Папа, папа! – звали голоса, теперь будто бы искаженные ветром.

Наконец Ронин поднялся к окну башни, где его ждали дети. Они протягивали руки к отцу. Его пальцы были уже в считаных дюймах от их ладошек…

Внезапно на замок налетело какое-то гигантское существо, отчего каменные стены затряслись, и Ронин понял, что и он сам, и дети вот-вот упадут на землю. Чародей отчаянно пытался спасти детей, но тут его схватила чудовищная рука и понесла прочь.

– Проснись! Проснись же!

У Ронина начала раскалываться голова. Все вокруг кружилось. Рука ослабила хватку, и маг опять полетел вниз.

– Ронин! Где бы ты ни был – проснись!

Чародей увидел внизу две тени, спешившие подхватить его… На сей раз дети спешили ему на помощь. Ронин улыбнулся близнецам, и те улыбнулись ему в ответ…

…обнажив острые, жуткие зубы.

И тогда Ронин проснулся.

Он, конечно, не падал, а просто лежал на спине. В свете звезд было видно, что он оказался среди руин некоего здания без крыши. В ноздри чародею ударил запах гниения, а до ушей донеслось пугающее шипение.

Он поднял голову… и посмотрел в лицо омерзительной твари, будто бы явившейся из ночных кошмаров.

То, что увидел Ронин, было похоже на человеческий череп, на который вылили расплавленный воск. Адское создание пялилось на чародея бездушными красными глазами и скалило тонкие, острые, как иглы, зубы.

Тварь передвигалась на неестественно длинных ногах, а костлявые трехпалые руки достигали до земли – когти на крючковатых пальцах царапали каменный пол. Некогда богатый наряд теперь висел на чудовище лохмотьями. Создание было настолько тощим, что поначалу Ронин решил, будто это ходячий скелет, но затем заметил тонкую кожу, которая обтягивала выпирающие ребра.

Страшилище попыталось схватить чародея за ногу, однако тот успел отползти назад. Тварь распахнула склизкую пасть, но не зашипела и не издала душераздирающий вопль, а воскликнула детским голосом:

– Папа!

Именно этот голос Ронин слышал во сне.