После завоевания Кипра турецкая колонизация носила ограниченный характер. На остров прибыло всего около двадцати тысяч переселенцев, что объясняет тот факт, что турецкое население и сегодня составляет меньшинство.

Блистательная Порта проявила большую изобретательность, когда после изгнания с острова Латинской церкви восстановила Автокефальную Кипрскую церковь, частично предоставив ей право управления. Однако крайне иерархизированное духовенство начинает сплачивать вокруг архиепископа, превратившегося в этнарха — вождя нации, интеллектуальную элиту; Церковь принимает на себя вековые надежды и чаяния народа; внутри ее начинает бродить дух свободы.

В 1821 году, когда в Греции вспыхнуло крупное антитурецкое восстание, всколыхнувшее всю Европу, османские репрессии обрушились на кипрскую верхушку. Вместе с архиепископом Киприаном были повешены главные греческие сановники и видные деятели.

Статус Кипра изменится только после завершения русско-турецкой войны и последовавшего за ней Берлинского конгресса 1878 года. Дизраэли, не менее ловкий политик, чем Бисмарк, походя, в качестве благодарности за дипломатическую поддержку, оказанную им туркам, заполучил для Англии право управления Кипром. Он не мог не понимать стратегического значения острова. К шее Дездемоны протянулась новая рука.

В эти самые годы приехал на Кипр один иностранец. Звали его Артюр Рембо. Приехал он туда не как поэт, а как каменщик. И работал он на строительстве большого дома в лесу на кипрском Олимпе: губернаторской летней резиденции.

В 1914 году Кипр был окончательно аннексирован Британией. В 1925-м он становится ее коронной колонией. Остров продолжает быть необходимым плацдармом империи, ее солнечным сплетением, если можно так выразиться. Расположенный в самой глубине Средиземного моря, он — место сосредоточения войск, военных кораблей, агентов, информации, сердце превосходно сотканной гигантской паутины, имя которой — английское владычество, все еще живущее памятью о викторианских временах. Националистические волнения, старые панэллинистические мечты, всплески народно-освободительного движения, случавшиеся внутри маленького кипрского народа, — все это жестоко наказывалось.

Началась Вторая мировая война, и Кипр, как и Греция, сказал фашизму и нацизму «нет», означавшее, что остров остается на стороне цивилизации. А после этой Второй мировой войны, погребальным звоном прозвонившей по старым империям и колониализму, мы попадаем в самую середину нашего столетия, шестидесятого от начала кипрской истории и истории средиземноморских цивилизаций.

Прежде чем закончить, я хотел бы рассказать вам еще одну историю, историю не Кипра, а человека с Кипра, человека наших дней, человека, чья жизнь словно подводит итог шеститысячелетней судьбы острова.

Человек этот родился в горах, под знаком Льва. Он был сыном пастуха. С юных лет он пас коз и овец, проявляя при этом необыкновенные качества ума. Как видите, начало напоминает античные истории. Дети Зевса — Гермес и Аполлон — тоже начинали пастухами.

Затем этот человек, вернее еще мальчик, попал там же, у себя в горах, в старый византийский монастырь Кикко, полный чудесных икон. Здесь он жил по строгим монашеским правилам, трудясь над книгами. Видите, теперь его жизнь уже похожа на средневековую историю. В свои восемнадцать лет, живя на острове размером немногим больше Корсики, этот сын пастуха, этот юный монах еще ни разу не видел моря.

В двадцать пять лет начальство, отметившее исключительные способности этого юноши, посылает его в Соединенные Штаты Америки к архиепископу Афинагору, будущему патриарху Константинопольскому, чтобы молодой монах мог продолжить церковное образование в Богословском университете Бостона.