Изменить размер шрифта - +
отцами, поэтому не имеют нужды вступать в совершенно бесполезные разглагольствования; что, наконец, латиняне вступают в прения не затем, чтобы принять правую сторону, а затем, чтобы после дискутирования, хотя и без всякого основания, хвастаться своей мнимой победой.

Говоря доселе о том, при каких условиях развивалась и в каких формах выражалась религиозная вражда двух Церквей — Латинской и Греческой в XII, XIII и XIV вв., мы не должны, однако, думать, что в это время действительно были порваны все связи Запада с Востоком в религиозном отношении. Такое представление должно иметь некоторые ограничения. Мы хотим указать факты из времени, изучаемого нами, которые свидетельствуют, что, случалось, самые видные представители той и другой Церкви забывали о своей взаимной религиозной неприязни, относясь одни к другим как члены единой, нераздельной Церкви. К таким фактам мы причисляем частые браки латинян с греками и наоборот, причем религиозные разногласия не препятствуют заключению брачных уз. Так, в XII в. первая и вторая жена императора Мануила Комнина были латинянки. Племянница этого императора Мария Комнина была в замужестве за Фридрихом Барбароссой, а потом за венгерским принцем Стефаном. Сын того же Мануила Алексей II Комнин был повенчан с французской принцессой Агнессой. Многочисленные примеры подобных браков можно находить и позднее. К такому же ограничению представления о всецелом разрыве между Греческой и Латинской церковью ведет и то обстоятельство, что в это время еще встречаются случаи богослужебного общения греков с латинянами. Это видно при посещении Константинополя в середине XII в. французским королем Людовиком VII, Конрадом III и другими западными князьями. В царствование императора Иоанна Комнина аббат Петр Клюнийский обращается к императору и патриарху византийским с просьбой о восстановлении находившегося в Константинополе монастыря, принадлежащего Клюнийской конгрегации, а это предполагает более или менее дружелюбное расположение между Церквами. Далее следует упомянуть, что император Мануил в письме к Конраду III называет латинян и греков: όμονρήσκους, т. е. единоверными. Жившим в Константинополе по делам торговли венецианцам, пизанцам, генуэзцам во времена этого императора отведено было почетное место при богослужении в знаменитом Софийском храме. При дворе императора Мануила жили многие латиняне, и никакого отречения от заблуждений не требовалось от них. Два итальянца — Гугон Этериан и его брат Лев — пользовались у Мануила большим значением. Такова была практика, но и в теории некоторые греческие писатели и богословы тех времен смотрели снисходительно на Церковь Латинскую с ее теологическими и обрядовыми особенностями, и наоборот — некоторые латинские писатели такими же глазами смотрели на церковь Греческую. Те и другие из этих писателей отстраняли от себя мысль, что разделение Церквей есть Дело решительное и бесповоротное. С латинской стороны в этом отношении заслуживает внимания воззрение Петра Клюнийского и Бернара Клервосского. Первый в XII в. писал византийскому патриарху Иоанну Халкедонию: «Хотя мы и разделены с вами пространственно и различием языков, однако же мы соединены неразрывно единством веры и любви. Я желаю заключить с тобой неразрывный союз дружбы, если ты не станешь стыдиться этого». Западный святой Бернар Клервосский в том же XII в. писал папе Евгению III: «Строптивые греки, мы и с ними, и не с ними, соединены в вере, разделены в любви, хотя тоже и в вере они кое в чем заблуждаются». — Тон вообще мягкий. Приведем в том же роде свидетельства греков. Греческий философ Феориан, которому император Мануил поручал столь многие миссии по делам религиозным и который, случалось, вступал в споры с латинянами, увещевал монахов смотреть на латинян как на братьев и притом православных; большую часть пунктов разногласия он считал касающимися вопросов только дисциплинарных и не имеющими отношения к вероучению.

Быстрый переход