— Некуда идти?! — изумился старик, да так громко, что спящая девочка открыла глаза, и мужчина, заметив это, поставил её на землю рядом с собой.

— Я вижу, вы удивлены? — ухмыльнулся незнакомец. — Давайте мы всё-таки проводим вас, а по дороге я расскажу, что же с нами стряслось. Это не очень интересно, но идти будет не так скучно, и к тому же я смогу немного оправдаться в ваших глазах. Представляю, что вы сейчас думаете о человеке, который в новогоднюю ночь таскает по улицам такую кроху. Пойдём, Лилиан?

Старый посыльный, к слову, вовсе не думал ничего плохого о незнакомце и его маленькой спутнице. Глаза мужчины были такими добрыми, а девочка так нежно льнула к нему, что Тоби мог вообразить только, что с ними произошло какое-то несчастье. Незнакомец же протянул девочке свою левую руку, а правую так уверенно подставил Тоби в качестве подпорки, что старику не оставалось ничего, кроме как опереться на неё, выразив таким образом согласие на эту неожиданную прогулку втроём в сторону его дома.

Незнакомца звали Уилл Ферн, и история его действительно не была примечательна, но старик оказался совершенно прав, когда решил, что только несчастье могло выгнать на улицу мужчину с маленькой девочкой на руках.

Ферн был честным работягой, ни разу в своей жизни он не взял чужого или лишнего, никогда он не отлынивал от работы, но, сколько он ни трудился, ему не удалось ничего нажить, и он часто оставался голоден. После смерти брата Ферн забрал к себе его дочь — маленькую Лилиан. У него не было ни гроша за душой, но допустить, чтобы малышку поместили в приют, он не мог. И однажды беда пришла в его дом: те, кого он уважал, провернули хитрую махинацию, свалив на него огромный долг, и он не мог ни отдать его, ни избавиться от обвинения, ведь обвинителями были богатые и влиятельные люди.

— Сам-то я проживу и в тюрьме, — глухо говорил он, — но Лилиан… Разве можно упрятать за решётку эту кроху? За решётку или в приют… Поэтому я оставил дом в качестве платы по этому злосчастному долгу, а сам взял малышку и пошёл искать жилья и работы. Я знаю, что, как бы трудно мне ни было, я позабочусь о Лилиан лучше, чем чужие люди. Но вот уже несколько дней мы бродим по городу, но ни работы, ни крова до сих пор нам не удалось найти.

— Ну, вот мы и пришли, — сказал Тоби, когда они уже стояли у дверей его дома, — спасибо вам, вы замечательный человек, дай вам бог всего хорошего. Дай бог вам найти счастье. Вам и малютке.

— Спасибо, — ответил Ферн, — всего доброго и вам, счастливого Нового года. Прощайте.

И, подхватив малышку на руки, он пошёл прочь. Тоби не мог оторвать глаз от его широкой спины, которая всё дальше и дальше проваливалась в темноту, и вот очертания его фигуры почти уже совсем размылись, как вдруг старик встрепенулся и, напрочь забыв о больной ноге, бросился за ним с криком:

— Постойте! Постойте!

Уилл Ферн остановился и обернулся.

— Постойте! — Тоби даже запыхался, но не от усталости (ему ли было устать от такой короткой пробежки), а от волнения. — Не будет у меня счастливого Нового года, если я оставлю вас здесь, на улице. Пойдёмте ко мне! Моя дочь уже наверняка накрыла на стол! Мы живём бедно, но у вас с малюткой по крайней мере будет крыша над головой! Вы сможете остаться у нас столько, сколько потребуется для того, чтобы вы нашли жильё и работу. Вы ничуть не стесните нас, ничуть! Пойдёмте!

Старик так разволновался, что никак не мог остановиться и умолк только тогда, когда Ферн положил руку ему на плечо.

— Спасибо вам, добрый друг, — тихо сказал Уилл, — будь я один, я никогда не принял бы вашего приглашения, ведь вы даже не знаете меня, но она, — и он ещё крепче прижал к себе маленькую Лилиан, — она очень замёрзла, и боюсь, что она заболеет, ведь мы на улице уже несколько дней… Спасибо вам, я никогда не забуду того, что вы сейчас для нас сделали.