— а тебе страшно?

— у меня хватает духу признаться в этом только тебе — я так адски напуган, мама, что каждую минуту боюсь умереть.

— может, тебе нужна твоя бутылка, сынок?

— нужна, мама, но давай потерпим до дома.

они поехали дальше, на Норманди свернули направо, когда сворачиваете направо, им вас труднее ударить.

— ночью тебе опять на работу, сынок?

— да.

— почему ты работаешь по ночам?

— ночью темнее, люди меня не видят.

— почему ты не хочешь, чтобы люди тебя видели?

— если увидят, меня могут схватить и посадить в тюрьму.

— что такое тюрьма?

— всё — тюрьма.

— я — не тюрьма.

они поставили машину и внесли в дом продукты.

— мама! — сказала Лала. — мы привезли продукты! замороженные солнца, космонавтов, все-все-все!

мама (они ее называли «Мэг») — мама сказала:

— отлично, потом Дюку:

— черт побери, жаль, что сегодня тебе нужно идти, у меня нехорошее предчувствие, не уходи, Дюк.

— это у тебя-то предчувствие? голубушка моя, у меня это предчувствие каждый раз. без него никогда не обходится, я должен идти, иначе нам крышка, малышка все подряд побросала в корзину, от икры до мясных консервов.

— боже мой, ты что, не можешь присмотреть за ребен