— А у кого связки то и дело садятся? У кого весной ангина была? Кто жаловался, что тонзиллит замучил?!

Наташа разговаривает с матерью, словно с маленькой, неразумной девочкой, мать не пытается спорить с нею, лишь досадливо поводит плечами.

— Ладно, хватит…

— Нет, не хватит.

Наташа наливает в стакан горячего молока.

— Чтобы все выпила, слышишь?

Вероника Степановна пьет молоко, страдальчески подняв брови, Наташа глядит на нее, опершись щекой о ладонь.

— Эх, мать, бросила бы свои глупости!

— Какие глупости? — спрашивает Вероника Степановна. — Ты о чем?

— Всякие. И зажила бы, как все нормальные люди.

— Что я должна сделать для этого?

— Прежде всего сойтись с папой.

— С кем? С папой? С твоим отцом?

Прекрасные глаза Вероники Степановны полны нескрываемого удивления.

— Да ты, дочь, в своем ли уме?

— Абсолютно в своем.

— Ты только погляди на нее, — обращается ко мне Вероника Степановна, — она хочет, чтобы я сошлась с ее отцом, с которым мы разошлись пятнадцать или шестнадцать лет тому назад. И где он, отец-то?

— Скоро приедет, — отвечает Наташа. — На той неделе я его жду.

— А он писал тебе?

— Само собой. Ты же знаешь, мы с ним переписываемся.

— Дурочка, у него же, наверно, давным-давно другая семья, он и думать о нас с тобой позабыл.

— Вот и неправда, — горячо возражает Наташа. — Очень даже думает. Он же мне вот такие письма пишет…

— Хорошо, о тебе он думает, а я-то при чем?

— По-моему, он и о тебе думает. В последнем письме пишет: «Как мама? Неужели еще не ушла на пенсию?»

— А вот и не ушла! — неожиданно взрывается Вероника Степановна. — И назло ему никогда не уйду!

— И не надо, пожалуйста, сделай одолжение, назло всему свету отморозь собственные уши, — спокойно отвечает Наташа.

Возбуждение Вероники Степановны внезапно гаснет, и она снова начинает, как бы отвечая самой себе:

— Нет, ничего у нас не получится, мы не можем спустя столько лет опять жить вместе. А если тебе скучно со мною вдвоем, заведи собаку.

— Собаку? — повторяет Наташа и оборачивается ко мне. — Когда я училась в третьем классе, мне очень хотелось иметь собаку, а мама говорила: «Подожди, когда перейдешь в четвертый класс», потом я перешла в четвертый класс, у нас тогда жил дядя Сеня, он не выносил собак, потом уже в седьмом классе, когда дядя Сеня исчез, мама говорит: «Нельзя, в седьмом классе очень трудно учиться», а когда я стала десятиклассницей, то надо было готовиться в институт, не до собаки было.

— Теперь я хочу собаку, — говорит Вероника Степановна.

— А кто с ней гулять будет? Все на меня ляжет, мать, и кормить собаку, и гулять с нею, ты же вечно занята, то репетиции, то гастроли, то выездной спектакль…

— Я тебя клятвенно заверяю, — Вероника Степановна поднимает кверху правую руку, — буду гулять с собакой, только не с утра, а днем и вечером.

— Вот так, — Наташа насмешливо щурит глаза, — а если собаке необходимо погулять также и утром?

— Я не могу вставать чересчур рано.

— Хорошо, подождем, пока уйдешь на пенсию, тогда и возьмем собаку.

— А я не хочу на пенсию, — сердито возражает Вероника Степановна, — если хочешь, можешь сама идти на пенсию.