|
Но оптиматы, с Катоном во главе и с более значительными силами, снова пришли на форум до окончания голосования и в новой схватке обратили своих противников в бегство. Сенат одобрил поведение Катона и даже лишил Метелла и Цезаря занимаемых ими должностей. Метелл объявил народу, что он уступает силе и возвращается к Помпею, который сумеет отомстить за него и за себя и отстоять законы, но Цезарь, как ни в чем не бывало, продолжал отправлять свою преторскую должность, пока его не решили силой прогнать с судейского кресла. Тогда он поспешно распустил своих ликторов, бросил свою тогу, чтобы не быть узнанным, и пробрался в свой дом. Такие сцены были ему желательны. Один трибун был силой лишен должности и убежал в лагерь, одного претора прогнали с трибунала и он должен был искать защиты у сената. Раздраженная такими происшествиями толпа бросилась к жилищу своего любимца и умоляла его обратиться к ее содействию. Но Цезарь успокоил ее и попросил разойтись. Когда сенат, собравшийся в страхе и опасениях, узнал об этом, тогда влиятельнейшие сенаторы отправились в дом Цезаря, чтобы благодарить его и пригласить в курию, где он был принят с похвалами и снова назначен на прежнюю должность. Это было глубокое, заранее приготовленное Цезарем, унижение для сената.
Еще более раздраженные этим поражением, оптиматы вскоре задумали новый план привлечения противника к следствию по поводу его участия в заговоре Катилины и, если возможно, погубить его еще до возвращения Помпея. Они подкупили двух человек, бывших свидетелями по делу о заговоре, Кв. Курия и Л. Веттия. Первый из них заявил в сенате, что он от самого Катилины слышал о том, что Цезарь находится в числе заговорщиков; а Веттий обязался представить следственному судье, Новию Нигру, письмо Цезаря к Катилине. Цезарь вызвал Цицерона в качестве свидетеля в сенат, и Цицерон подтвердил, что Цезарь по собственному побуждению сообщал ему сведения о заговоре. Так как заседание вследствие громкого оживленного спора затянулось надолго, то народ, озабоченный участью своего друга, поднял перед курией грозный крик, так что все нападки на Цезаря стихли. У лжесвидетеля Курия была отнята обещанная из государственной казны награда за открытие заговорщиков; Веттий, не явившийся в суд по обвинению в лжесвидетельстве, был арестован и посажен в тюрьму. Новий был также арестован за то, что принял жалобу на высшего чиновника. В конце этого года в семье Цезаря произошло прискорбное событие. Когда римские матроны справляли в его доме праздник «Доброй Богине» (Bona Dea), на котором никто из мужчин не смел присутствовать, Клодий, которого мы уже знаем как человека развратного и испорченного, в женском платье пробрался в дом, чтобы встретиться с женой Цезаря, Помпеей. Он был узнан и привлечен к суду; но Цезарь не выступил против него ни в качестве обвинителя, ни в качестве свидетеля и таким образом расположил к себе этого даровитого и отважного человека; жену же свою он отпустил, объявив, что хотя он и не подозревает ее в неверности, но все-таки не может с ней жить, потому что целомудренная женщина не должна подать повода к подозрению в дурном деле. Вскоре затем Цезарь в качестве пропретора на 61 г. отправился в дальнюю Испанию, Так как кредиторы не хотели его отпускать, то Красс снабдил его 830 талантами, чтобы разделаться с докучливыми требованиями; но эта сумма вряд ли составляла и десятую часть того, что ему нужно было иметь, чтобы сказать, что у него нет долгов. Когда он, переезжая через Альпы, проезжал через маленькую бедную деревушку, и один из его спутников заметил, нет ли и здесь такой же борьбы партии, как в Риме, он, говорят, сказал, что он лучше бы желал быть первым здесь, чем вторым в Риме – признание, которого он, конечно, не делал, но которое согласно с его образом мыслей. В Испании он прибавил на свой счет к своим 20 когортам еще 10 и тотчас же начал воевать с разбойниками – горцами Лузитании; затем обещаниями добычи и славы привлек к себе племена, жившие между Того и Дуэро, и с моря напал на Галисию, где взял город Бриганциум. |
