Едва беглец оказался на дне долины, над краем ее выглянула луна. Прежде Фотогену не доводилось видеть луну — разве что днем, а тогда юноша принимал ее за полупрозрачное серебристое облачко. При взгляде на луну беглец преисполнился нового ужаса — какая призрачная, жуткая, грозная! — и с каким многозначительным видом выглядывает она из-за своей садовой ограды, присматриваясь к внешнему миру! Да это сама ночь! — ожившая тьма! — ищет его, Фотогена! — невыразимый ужас спускается с небес для того, чтобы заледенить ему кровь и испепелить мозг! Юноша всхлипнул и помчался к реке, туда, где поток струился между двумя стенами, в нижней части сада. Он бросился в воду, перебрался на другой берег и без чувств рухнул на траву.

XII. САД

Хотя Никтерис старалась не задерживаться во внешнем мире подолгу и соблюдала все предосторожности, ее бы непременно разоблачили, но случилось так, что припадки, коим была подвержена Уэйто, в последнее время участились и, наконец, недуг надолго приковал колдунью к кровати. Но либо из предусмотрительности, либо в силу возникших подозрений, Фалька, что теперь вынуждена была неотлучно находиться подле госпожи и днем, и ночью, со временем вздумала запирать за собою дверь привычного выхода, так что однажды, толкнувшись в стену, Никтерис к своему изумлению и ужасу обнаружила, что камень противится ее усилиям и не позволяет пройти; и сколько бы девушка не изучала стену, ей так и не удалось понять, чем вызвана подобная перемена. Тогда Никтерис впервые ощутила гнет тюремных стен, повернулась и, в порыве отчаяния, наощупь добралась до картины, за которой как-то раз исчезла Фалька. Там девушка вскоре отыскала нужное место, при нажатии на которое стена поддалась. Сквозь проем Никтерис попала в некое подобие чулана, где слабо мерцал свет небес, синева коих поблекла в зареве луны. Из чулана пленница попала в длинный коридор, озаренный лунным сиянием, и добралась до двери. Дверь открылась под ее рукой, и, к вящей своей радости, Никтерис оказалась в том, 1другом месте, 0однако не на крепостной стене, но в саду, куда ей так хотелось попасть. Бесшумно, словно легкокрылый мотылек, она порхнула под сень деревьев и кустарников, босые ножки девушки ступали по самому мягкому из ковров, с каждым прикосновением убеждаясь, что ковер этот — живой, и поэтому-то столь ласково их привечает. Теплый ветерок реял среди деревьев, то здесь, то там, словно своенравное дитя. Никтерис закружилась в танце среди травы, то и дело оглядываясь через плечо на свою тень. Сперва девушка приняла ее за крохотное черное существо, вздумавшее поддразнить ее, но заметив, что это создание возникает только там, где она, Никтерис, заслоняет луну, и при каждом дереве, каким бы высоким и раскидистым оно не было, непременно состоит один из этих странных спутников, она вскорости научилась не обращать на тень внимания, и со временем тень стала для девушки таким же источником развлечения, как хвост для котенка. Однако среди деревьев Никтерис еще долго чувствовала себя не совсем уютно. Деревья то словно бы порицали гостью за что-то, то вообще ее не замечали, поглощенные своими делами. Переходя от одного к другому и благоговейно поднимая взгляд к таинственному, шелестящему пологу ветвей и листьев, Никтерис вдруг заметила чуть в стороне деревце, непохожее на остальные.