|
– в Александрии, в 713 г. – в Толедо. В 725 г. арабы поднялись по долине Роны до города Отен. Эти новые завоеватели не ассимилировались с местным населением, как это происходило ранее с германцами. Франки восхищались Римом и приняли христианство. Мусульмане оставались верны своим обычаям и своей вере. В начале VIII в. они почти полновластно хозяйничали на Средиземном море. Они заняли всю Испанию и часть Лангедока. В Провансе они истребляли мужчин, насиловали женщин и увозили детей. При их приближении население скрывалось на вершинах гор, где гнездились орлы (деревни Гримальди, Эз). Позднее сарацины поселились в этих странах и ввели в обиход культуру гречи (еще и сегодня называемой «сарацинским зерном»), дамасскую розу, пористые глиняные кувшины, в которых вода оставалась всегда холодной, финиковую пальму и шафран (без которого не было бы рыбного супа буйабес). Также сарацинам Прованс обязан мавританской архитектурой, танцами и частично поэзией и наукой при южнофранцузских дворах. Но эта стена неверных отрезала королевство франков от восточного христианского мира, наследника античной цивилизации. Повсюду распространялось невежество. Местные говоры вытеснили латинский язык. Короли были столь слабы, что только формально назывались королями, хотя все еще носили серьги и длинную бороду. Истинным главой королевства был высокопоставленный чиновник, который назывался майордомом.
2. Майордом, вначале простой интендант королевского дома, превратился позднее в посредника между королем и его приближенными. Майордомы австразийских дворцов постепенно возглавили независимую аристократию, после того как целая череда королей проявила слабость и неспособность к управлению. В одной семье родом из бассейна реки Маас, в семье Пипинов (их имя сохранилось в названии бельгийского города Пепинстер), эта должность на протяжении целого века переходила от отца к сыну. Один за другим Пипин Ланденский по прозвищу Старый, Пипин Геристальский, Карл Мартелл («Молот») возглавляли эту семью и все королевство. Карл Мартелл правил de facto Австразией и Нейстрией в течение двадцати шести лет. Он создал надежную франкскую пехоту, которая в битве при Пуатье (732) остановила продвижение арабского правителя Испании. Но эта победа не могла помешать вторжениям сарацин. Еще целых два века из-за отсутствия оборонительного флота средиземноморское побережье Франции было открыто для их набегов. Но Европа и христианский мир были спасены. Папа Григорий III, которому угрожали лангобарды, послал Карлу Мартеллу ключи от гробницы святого Петра в Риме и просил его, как защитника Римской церкви, заменить византийского императора, проживавшего на своем далеком Востоке. Со стороны понтифика это был ловкий дипломатический ход. Римская церковь не ждала ничего хорошего от константинопольских императоров-иконоборцев. У нее были все основания опасаться лангобардов, столица которых, Павия, была расположена слишком близко к Риму. Карл Мартелл, добрый католик, жил по ту сторону Альп, что делало из него желанного защитника. Но он медлил, потому что был уже обременен многочисленными военными обязательствами. Однако Рим уже тогда понял, что отныне только франки в состоянии защитить Церковь.
3. Таким образом, в хаосе VIII в. в Западной Европе существуют две силы: франкская армия Пипинов и папство. Власть римского епископа возрастала; как преемник святого Петра, он пользовался авторитетом; он обладал большими вотчинами и после падения империи на западе уже не зависел, как другие епископы, от территориального суверена. После крещения Британии власть понтифика возросла еще больше, потому что если Италия, Испания и Галлия были евангелизированы независимыми миссионерами, то Англию обратил в христианство Рим. Потом из монастырей, находящихся по ту сторону Ла-Манша, Рим отправил апостолов для крещения германцев. Один из них, святой Бонифаций, друг Пипина Короткого, сына Карла Мартелла, стал вести переговоры о соглашении между этим майордомом, пожелавшим стать королем, и папой, нуждавшимся в военной поддержке против своих соседей. |
