Предположение о неправильном самолечении Гиены, проведенном в декабре 1977 г. и январе 1978 г. с использованием гормональных препаратов, представляется весьма вероятным. Оно хорошо объясняет некоторые особенности, связанные с личностью преступника и совершенными им преступлениями.

в) Довольно определенно можно сказать, что насильник из восточного Сакраменто с некоего момента времени стал пользоваться презервативом. Уже нападение, совершенное в ночь на 6 сентября 1977 г., наводило на эту мысль, а последовавшие эпизоды только укрепляли предположение на сей счёт. Потерпевшие сообщали о том, что преступник, по их мнению, испытывал оргазм, а судебно-медицинское исследование следов спермы не выявляло (тут следует заметить, что ко второй половине 1970-х гг. подобные исследования стали очень чувствительны и выявляли считанные микрограммы простато-специфического антигена. Поскольку забор биологических образцов производился спустя считанные часы после изнасилования, надёжность исследований следовало признать очень высокой. Если специалисты сообщали, что в представленных образцах эякулята нет, значит, его там действительно не было). Вплоть до появления СПИДа сексуальные преступники не имели никаких особых причин пользоваться презервативами, поскольку возможная беременность жертвы их волновала мало, а риск заразиться венерической болезнью от замужней женщины стремился к нулю. Лишь после 1983 г., когда стало известно о появлении вируса иммунодефицита, действие которого имело неясную симптоматику и характеризовалось значительной продолжительностью латентного периода, презервативы вошли в обязательный «набор насильника». Мы же говорим о событиях куда более ранних.

Объяснений может быть, по меньшей мере, два, и каждое заслуживает того, чтобы сказать о нём несколько слов.

Во-первых, Гиена мог узнать, что образцы спермы, оставленные им в ранних эпизодах, были обнаружены и подверглись судебно-медицинскому исследованию. В результате правоохранительные органы получили о преступнике кое-какую информацию. В интересах преступника, разумеется, дать идущим по следу детективам минимум правдивой информации о себе, поэтому логично начать пользоваться презервативами. Следствием этого станет невозможность сличения образцов спермы из разных эпизодов, что затруднит работу следствия по правильной селекции преступлений (возрастёт риск перепутать изнасилование, совершенное Гиеной, с изнасилованием, совершенным имитатором). Т.е. с точки зрения преступника, здравый смысл в использовании презерватива, безусловно, имеется. Очевидно, подобное предположение сразу же ставит ребром вопрос об осведомленности Гиены о тайне следствия, поскольку об обнаружении следов спермы и результатах её судебно-медицинского исследования в средствах массовой информации не сообщалось. Из кругов, близких к расследованию, происходила утечка важных сведений, и они каким-то образом становились известны преступнику, предоставляя ему возможность предупреждать неблагоприятное развитие событий.

Второе возможное объяснение, ничуть не противоречащее первому, а лишь дополняющее его, заключается в том, что презервативом с самого начала пользовался второй из преступников, которых мы собирательно назвали «Гиена». Если мы согласились, что преступников на самом деле двое (см. пункт а) немногим выше), но сперму на местах совершения преступлений обнаруживали только одного типа (ту, что принадлежала невыделителю группового антигена), то, стало быть, второй из насильников либо вообще не осуществлял половой акт с жертвой, либо осуществлял его с использованием презерватива.