Через некоторое время преступник стал задавать Деборе провокационные вопросы о сексе, на которые девочка либо не отвечала, либо отвечала неопределенно: «не понимаю», «что означает ваш вопрос?» и т. п. Дениз, слышавшая речь преступника, несмотря на то, что тот обращался к дочери шёпотом, стала отвлекать внимание на себя — она сбросила со спины тарелки, вынудив мужчину в маске моментально прибежать. Он рассвирепел и пригрозил Дениз, что отрежет ей ухо, если та повторит свою выходку. Поставив на спину женщины новую посуду, преступник вышел из спальни. Однако едва он поднялся в спальню Деборы и опять завёл разговор на сексуальную тему, как внизу вновь загремела сброшенная на пол посуда.

Неизвестный в маске был вынужден опять оставить Дебору и побежать к её матери. Он принялся грозить женщине, пообещал, что изуродует её, на что Дениз лаконично ответила «мне всё равно!» Поставив ей на спину очередные чайные чашки, преступник поднялся наверх, но едва начал рассуждения про секс, посуда внизу загремела снова…

Преступник покинул дом Кент чуть ранее половины шестого утра. Сообщение о нападении дежурный офицер службы шерифа округа Сакраменто зафиксировал в 05:30. Немедленно был введен в действие чрезвычайный протокол, разработанный для перехвата насильника на пути отхода с места совершения преступления.

Прибывшим в дом Кент криминалистам и детективам Дениз и Дебора заявили, что изнасилования не произошло. Преступник пытался осуществить половой акт, даже расстёгивал брюки, но действия матери, отвлекавшей его, не позволили реализовать задуманное. На полу у кровати Дениз лежали многочисленные осколки битой посуды, которую женщина сбрасывала со спины.

Далее, однако, ситуация стала принимать абсурдный характер. Медицинское освидетельствование обеих женщин, проведенное через некоторое время в больнице, показало, что 13-летняя Дебора всё-таки подверглась изнасилованию. Тем не менее, даже после этого ни мать, ни дочь показаний не изменили — они продолжали утверждать, будто полового акта не было. Несмотря на все попытки психологов и детективов добиться от них правды и призывавших обеих признать заключение экспертного освидетельствования, Дениз и Дебора категорически настаивали на точности своих заявлений.

В принципе, такого рода ситуации иногда происходят, хотя и довольно редко. Отрицание случившегося является одной из фаз посттравматического синдрома, после снижения его остроты потерпевший начинает вести себя более рационально и признаёт произошедшее. В данном случае этого не случилось, Дениз и Дебора свои показания так и не подкорректировали. Вполне возможно, что перед нами вполне осознанное поведение, продиктованное опасением возможного разглашения информации — мать боялась, что признание факта изнасилования сломает дочери жизнь, создаст дурную репутацию среди сверстников и превратит Дебору в изгоя. Дениз могла запретить дочери признавать случившееся и со своей стороны обещала всемерную поддержку. Это не утверждение, а всего лишь предположение, но как представляется автору, весьма вероятное.

Описывая внешность напавшего, мать и дочь сообщили весьма схожие приметы. По их словам, это был молодой мужчина белой расы ростом около 180 см., спортивного сложения, очень подвижный. Возраст его был около 25 лет. Он говорил шёпотом, искусственно придавая голосу низкий тембр, на самом деле его голос, по-видимому, был довольно высок. Никаких явных дефектов речи потерпевшие не заметили, единственное, на что Дениз и Дебора обратили внимание, невнятное произношение буквы «s» (это, скорее всего, явилось следствием того, что мужчина жевал жевательную резинку или держал во рту конфету).