Сражение еще толком не началось, а потери уже были весьма ощутимыми.

       Сейчас, обдумывая произошедшее, герцог понимал, что единственно мудрым решением было бы признание собственной неготовности к сражению и немедленное отступление. Это позволило бы сохранить большую часть войска. Какой, впрочем, смысл сокрушаться об утраченных возможностях. Да и кто мог ожидать, что появившаяся с фланга сотня легионеров, на которую сперва даже не обратили особого внимания, разорвет в клочья корпус ветеранов и ударит в тыл городскому ополчению?

       Вчерашние лавочники, плотники и студенты столкнулись с огромными воинами в звериных шлемах и шипастых доспехах. Происходящее нельзя было назвать сражением - сначала избиение, затем паника и беспорядочное бегство. Обезумевшая толпа снесла порядки боеспособных ветеранских частей, а имперские легионы медленно и неукротимо двинулись вперед.

       - Сир!

       Герцог обернулся. Адъютант подошел совершенно бесшумно.

       - Сир, противник в миле от нас. Прикажете вступить в бой?

       Молодец все-таки этот капитан. Спокойствие и решительность. Старая школа, настоящий рыцарский дух, хоть он, кажется, всего лишь младший сын захудалого баронского рода. Если есть такие воины, значит еще не все потеряно. Трепка жестокая, но может именно она позволит объединить силы провинций. На западе ждут резервные полки, города собирают новое ополчение, с юга на соединение движется стотысячная армия кочевников. Даже бароны готовы выставить свои дружины. Так что Императора не ждет легкая прогулка по маронской земле.

       - Нет, Мартин, мы уходим. Коня!

       - Запомни этот день, Мартин, - сказал Герцог почти весело, - здесь и сейчас решается судьба мира.

       Адъютант молча оглядел приземистый постоялый двор. Потемневший от времени сруб с высокой, в южном стиле, крышей, меньше всего походил на место, где принимаются эпохальные решения. Особую пикантность ситуации придавало намалеванное над входом изображение призывно улыбающейся обнаженной женщины с рыбьим хвостом.

       Герцог ловко соскочил с коня и взбежал на плечо, на ходу приняв от адъютанта парадный алый плащ. Командующий армией, пусть даже и проигравшей, не должен выказывать слабость.

       Герцог вошел в зал решительно и уверенно - тяжелые сапоги стучат по истертому полу, плащ развивается за спиной, доспехи звенят при каждом шаге. Он никогда не любил парадных облачений и торжественных выходов, но что делать - уверенность командующего придает силы соратникам.

       Его ждали.

       Здесь собрались предводители армий, противостоящих Империи. Великий хан племен - невысокий широкоплечий человек с неподвижным бронзовым лицом, поджав ноги, сидел на расстеленном красном ковре. Рядом расположились сыновья, похожие друг на друга как близнецы, такие же, как отец невозмутимо-спокойные. Каждый из них имел под началом двадцатитысячную орду.

       Городское ополчение возглавлял бывший военный советник герцога, больше похожий на веселого гуляку и балагура, чем на опытного полководца. Осторожные бургомистры долго не решались доверить ему командование, но их убедили несколько успешных стычек, превративших плохо организованную толпу торговцев и ремесленников в боеспособную армию.

       Несколько баронов - огромных, косматых, увешенных золотом и железом с самым независимым видом сидели за столом и оглядывали друг друга с явным подозрением.