|
Папские легаты сказа ли, что у них (на Западе) не допускаются такие случаи, а если какой епископ принимает на себя монашество, т. е. становится в положение кающихся, то он лишается архиерейского достоинства. Апокрисиарии Василий и Илия, со своей стороны, утверждали, что в патриаршествах Антиохийском и Иерусалимском не дозволяется епископам принимать монашество и в то же время управлять Церковью; монахи беспрепятственно возводятся в епископы, но епископы, в случае принятия монашества, оставляют свою должность. Собор согласился, чтобы об этом составлено было церковное правило, принимая во внимание недоумения и споры, возникающие касательно вышеуказанных епископов, ибо иные утверждали, что епископы, принимающие на себя монашеское звание, имеют право по–прежнему управлять Церковью, а другие, напротив, находили, что монашество епископов устраняет их от должности. Легаты сказали, заканчивая прения: «Да издастся правило касательно спорного вопроса». И было составлено правило и прочтено. Вот оно — правило 2: «Хотя доныне некоторые архиереи, принявшие монашеский образ, усиливались пребывать в высоком служении архиерейства, и такие действия оставляемы были без внимания, но сей святый и Вселенский собор, ограничивая такой недосмотр и возвращая вопреки порядку допущенное действие к церковным уставам, — определил: если какой епископ или кто иной архиерейского сана захочет снизойти в монашество, таковой впредь да не присваивает себе архиерейского достоинства. Ибо обеты монашествующих заключают в себе долг повиновения и ученичества, а не учительства или начальствования: они (монахи. — A. Л.) обещаются не иных пасти, но быть пасомыми. Посему, как выше сказано, постановляем: да никто из находящихся в звании архиереев и пастырей не низводит сам себя на место пасомых и кающихся. Если кто дерзнет сделать так, после провозглашения и приведения в известность произносимого ныне определения, таковой сам себя (т. е. произвольно. — A. Л.) устранил от архиерейского места, да не возвращается к прежнему достоинству, которое самым делом отложил».
Смысл этого церковного правила, составленного на рассматриваемом соборе, не тот, конечно, что епископы не должны быть выбираемы из числа монахов. Правило отнюдь не воспрещает возводить монахов в епископы, так как в этом случае не нарушается общепринятый порядок промоции, возведения от низшей степени к высшей. Правило запрещает лишь неестественную, необычную практику, когда высшее лицо переходит к низшему состоянию — монашеству, смешивая в своем лице и деятельности обязанности начальника и подчиненного. Писатели, не расположенные к Фотию, думают, что этот последний предложил собору провозгласить сейчас приведенное правило не ради чистых церковных интересов, а ради эгоистических, личных стремлений, — именно думают, что Фотий принятием этого правила в число канонических определений хотел преградить доступ к архиерейской кафедре тем из игнатиан, которые по восшествии Фотия на патриаршество вынуждены были оставить свои архиерейские кафедры и проживать в монастырях. Можно ли думать, что правило составлено было с целью повредить, навсегда лишить доступа к архиерейской кафедре указанных игнатиан? Нет, потому что правило имеет в виду таких епископов, которые произвольно приняли на себя подвиги монашеского жития, а игнатиане искали в монастырях лишь временного убежища и очутились здесь только вследствие занятия их кафедр фотианами. Правило не имело, таким образом, целью вредить игнатианам. Если бы Фотий имел в виду эту злокозненную цель, то правило было бы изложено как–нибудь иначе. Повод к составлению 3–го (и последнего) правила соборного дали, вообще, епископы — члены собора. Они заявили, что некоторые из дерзких мирян позволяют себе подвергать ударам и заключать в тюрьму епископов и священников. «Правда, — говорили они, — это встречается редко, однако же очень недавно бывали подобные случаи». |
