Получил шведский король ответ от Ивана Грозного.

«Нужны мне твои толмачи, потому и задержал, — писал царь. А ниже: — Польза и тебе от того, что они в России».

Задумался шведский король. Что за загадки в ответе царя Ивана? Да и живы ли вообще толмачи? Вновь посылает гонца в Россию.

«Живы, — приходит ответ, — живы!»

Сами же толмачи написали этот ответ. А ниже: «Русских детей шведскому языку обучаем».

Действительно, жили они в Москве и обучали шведскому языку русских детей.

Для этого и задержал их царь Иван в России. Говорил им часто:

— К новым местам пробиваемся. Нужно и нашим знать языки чужие.

Прошел год. Вызвал царь толмачей:

— Обучили?

— Обучили.

Вызвал детей:

— Научились?

— Научились.

Приказал царь Иван проверить.

Действительно, хорошо овладели дети шведским языком.

Наградил Иван Грозный щедро учителей и отпустил на родину.

Шведскому же королю написал:

«Как замиримся, приезжай. Лишних персон не бери. Теперь у нас собственные толмачи есть».

Разные, необычные были в тот век имена. Многих сейчас не встретишь: Иберя, Суря, Субота, Харя, Луня, Оноша, Ворох, Калкей, Шестак, Четвертак, Ушак…

Где-то в верхневолжском сельце проживал мужичонка по имени Разгильдяй.

Мужик как мужик. Человек как человек — руки, ноги, шея, голова на шее. Все, казалось, при Разгильдяе есть. И все же…

Собрались как-то крестьяне ехать зимой за дровами в лес. Коней в сани уже запрягли. Все собрались. Разгильдяя нет.

— Разгильдяй! Разгильдяй!

Спит Разгильдяй.

Разбудили.

Явился.

— Ну, поехали.

Но тут:

— Стой!

— В чем дело?

Оказывается, топор забыл Разгильдяй. Сбегал за топором.

Явился.

— Ну, поехали!

И снова:

— Стой!

— В чем дело?

Оказалось, пилу забыл Разгильдяй.

Сбегал за пилой.

Явился.

— Ну, поехали.

Но тут опять:

— Стой!

— Так в чем же дело?

Оказывается, торбу с едой на дорогу забыл Разгильдяй.

Целый час из-за Разгильдяя напрасно тогда потратили.

Или вот еще случай. Решили крестьяне починить подгнивший мост через речку. Снова ждали почти час Разгильдяя. Снова в три горла ему кричали.

Явился наконец Разгильдяй. Приступил к работе. Раз топором ударил. Два топором ударил.

Нет топора.

— Где же топор?

Утопил по неосторожности Разгильдяй топор.

Взялся теперь за пилу. Раз потянул. Два потянул.

Нет пилы.

— Где же пила?

Утопил Разгильдяй пилу.

Потом унесло водой у него бревно. Потом унесло багор. Потом унесло и его самого, Разгильдяя. Еле его спасли.

И так всегда.

И так во всем.

И так по любому случаю.

Намучились крестьяне с односельчанином. Уже и по-хорошему к нему. Ласково называют: Разгильдяюшка, Разгильдедюшечка, Разгильдедейчик, Разгильдедешечка. Не помогает. Сплюнули крестьяне с досады, вернулись к старому:

— Разгильдяй!

Побывали как-то в верхневолжском селе мужики из села верхнедвинского. Узнали они про Разгильдяя.

— Э, да и у нас есть такой. Только имя его Окул.

Вернулись крестьяне к себе на Двину. Понравилось имя им Разгильдяй. Слово звонкое, запоминающееся. Стали они теперь своего Окула называть Разгильдяем.

Побывали как-то в верхнедвинском селе мужики из села верхнеднепровского. Узнали они про Разгильдяя.