Через минуту:

— Нагнулся, руку к чему-то тянет.

Не утерпели Наташка и Пашка. Тоже полезли на стену. Вцепились руками в бревна, глазеют на огород.

Нагнулся Волконский к какой-то зеленой метелке. Дернул. И вдруг из-под земли — длинное, желтое, с хвостиком. Разинули рты ребята — впервые видят они морковь. Соскочили с забора, понеслись по читинским улицам:

— Уродилось!

— Уродилось!

— Что уродилось? Где уродилось?

— Там!

Местные жители вскоре переняли опыт у декабристов. Теперь огороды появились в разных местах Сибири.

Позже, когда декабристы вышли на поселение, им удавалось, правда не под открытым небом, а в парниках, выращивать в Сибири и цветную капусту, и спаржу, и даже арбузы и дыни.

У иркутского купца-богатея помирала жена. Молодая. Красивая. Купец плакал, как маленький. Метался от доктора к доктору:

— Спасите! Озолочу!

Получали доктора деньги. Лечили. Но больной становилось все хуже и хуже. Наконец наступил момент, когда уже никто не брался спасти умирающую.

Побежал купец к колдунам и знахарям. Заклинали те, плясали вокруг больной. Огонь разводили, дымили, чадили. Помирает совсем жена.

И вот тут какая-то иркутская старуха шепнула обезумевшему от горя купцу — мол, в Читинском остроге сидит колодник.

— Он доктор. Своих он лечит. Великий искусник.

Старуха сказала правду. Декабрист доктор Вольф был великолепным врачом. До ареста он числился личным лекарем главнокомандующего Южной армией.

Помчался купец в Читу. Бросился к коменданту тюрьмы:

— Спасите! Не забуду! Озолочу!

Долго не мог понять комендант: в чем дело, кого спасать, от кого спасать? Решил, что на купца напали разбойники.

— Да не разбойники. Жена помирает, — стонал купец.

Согласился комендант отпустить заключенного. Посадили Вольфа в телегу. Приставили рядом солдата с ружьем. Поехали.

Вылечил доктор молодую купчиху. Купец от счастья был на десятом небе. Отпуская Вольфа, он поставил перед ним расписной кувшин. Подивился Вольф: что это, мол, такое?

— Вам, — говорит купец. — С огромнейшей благодарностью. От души, от сердца. Внутрь загляни, благодетель, внутрь.

Поднял Вольф крышку, глянул в кувшин. А там полным-полно золота. Нахмурился Вольф. Отодвинул кувшин.

— Не беру. Не беру! Пошли, — сказал караульному.

Уехал Вольф с караульным солдатом, а купец еще долго стоял над кувшином, остолбенело смотрел на золото.

— Не поймешь их, каторжных. Ей-ей, не поймешь!

Своим искусством доктор Вольф прославился на всю Сибирь. Многих он спас от тяжелых болезней и верной смерти. Даже сам генерал Лепарский у него лечился.

Но денег Вольф никогда не брал. Об этом тоже в Сибири знали. Об этом легенды тогда ходили.

Многими добрыми делами оставили декабристы в Сибири о себе благодарную память. Особенно тем, что создавали для местных детей школы.

С ребятами занимались и Матвей Муравьев-Апостол, и братья Бестужевы, и братья Беляевы, Александр Якубович, Петр Борисов, Петр Муханов, моряк Торсон. Занимались и другие.

Учил детей и Иван Якушкин. Когда освоили дети чтение, с цифрами их познакомил. Обучил сложению и вычитанию, умножению и делению. Про половинки и четвертинки им рассказал. Ребята были смышлеными — освоили даже дроби.

Но больше всего любили ребята решать задачи.

— Сегодня задача на сложение, — начинает Якушкин.

Замрут ребята, слушают.

— Было у барина две деревеньки. Прикупил барин еще одну. Сколько всего стало?

— Три, — голосят ребята.