От выражения нежности в его глазах и голосе Александра раскрыла рот.

– Где она? – повторил он с тихой настойчивостью.

– Я не могу сказать вам, – сказала Алекс с ноткой сожаления. – Вы знаете, не могу. Я дала слово.

– Поможет хоть немного, – спокойно спросил он, – если я попрошу Джордана, как мужа, оказать на вас влияние и убедить вас все же рассказать мне?

– Боюсь, что нет, – заверила его Александра. Она ожидала, что Ян будет спорить, но вместо этого улыбка против воли появилась на его лице. Когда он заговорил, в голосе была нежность:

– Вы – совсем как Элизабет. Вы напоминаете мне ее.

Все еще с недоверием относясь к явной перемене его настроения, Алекс вежливо сказала:

– Я ценю это, как наивысший комплимент, милорд.

К крайнему изумлению, Ян Торнтон протянул руку и ласково взял ее за подбородок.

– Я и хотел сделать такой, – сказал он, улыбнувшись.

Повернувшись, Ян направился к двери, но остановился при виде Джордана, стоящего в дверях с насмешливой понимающей улыбкой на лице.

– Если бы ты следил за своей женой, Ян, тебе не пришлось бы искать сходства в моей.

Когда нежданный гость ушел, Джордан спросил Алекс:

– Ты собираешься сообщить Элизабет, что он едет за ней?

Алекс хотела кивнуть, но заколебалась:

– Я… я не думаю. Я сообщу ей, что Ян спрашивал, где она, что он только что и сделал.

– Он поедет к ней, как только догадается.

– Может быть.

– Ты все еще не доверяешь ему? – удивленно спросил Джордан с улыбкой.

– Доверяю, после этого последнего визита… до некоторой степени… но не сердцу Элизабет. Он так ужасно поступил с ней, и я не хочу давать ей ложную надежду и помочь ему снова причинить ей страдания.

Протянув руку, Джордан, как только что сделал его кузен, взял жену за подбородок, затем притянул ее к себе.

– Знаешь, она тоже заставила его страдать.

– Возможно, – неохотно согласилась Алекс.

Джордан улыбнулся, глядя поверх ее головы.

– В тебе было больше прощения, когда я ранил твое сердце, любимая, – поддразнил он.

– Это потому, что я любила тебя, – ответила она, прижимаясь щекой к груди мужа, обнимая его.

– А ты полюбишь моего кузена хоть немножко, если он искупит свою вину перед Элизабет?

– Может быть, я найду кусочек любви в своем сердце, – согласилась она, – когда он вернет ей Хейвенхерст.

– Это обойдется ему дорого, если он попытается, – усмехнулся Джордан. – Ты знаешь, кто купил его?

– Нет, а ты?

Он кивнул.

– Филип Демаркус.

Она усмехнулась, прижимаясь к его груди.

– Это тот ужасный человек, который сказал принцу, что заплатит за то, чтобы прокатиться по Темзе на его новой яхте?

– Тот самый.

– Ты думаешь, мистер Демаркус обманул Элизабет?

– Только не нашу Элизабет, – рассмеялся Джордан. – Но я не хотел бы оказаться на месте Яна, если Демаркус поймет, что это место представляет для Яна сентиментальную ценность. Цена взлетит до небес.

За две последующие недели Ян сумел выкупить изумруды Элизабет и Хейвенхерст, но оказался не в состоянии обнаружить след своей жены. Городской дом в Лондоне казался тюрьмой, а не домом, но он все еще ждал, каким-то образом чувствуя, что Элизабет заставляет его пройти через это испытание, чтобы дать ему своего рода заслуженный урок.

Он вернулся в Монтмейн, где еще в течение нескольких недель ходил по комнатам, протаптывая дорожку на ковре гостиной, и смотрел в облицованный мрамором камин, словно ответ скрывался в языках огня.