Лучшее средство борьбы с холодом — обильная жирная пища. Детеныши Предка потребляли больше молока, чем дети человека или шимпанзе. И природа на всякий случай сохранила эту особенность у некоторых женщин.

За остальными доказательствами водной гипотезы я отсылаю читателей к Линдбладу (Линдблад, 63 и далее). С некоторыми из них я даже готов спорить. К примеру, Линдблад считает, что длинные волосы, характерные для людей всех рас, кроме негроидной, появились еще у водных обезьян, чтобы их детеныши могли, плавая, хвататься за них. Я же полагаю, что это — приобретение более позднего времени, эпохи ледника.

Но в общем и целом теория Линдблада представляется весьма правдоподобной и логичной.

Суммируем. Основная идея заключается в том, что от кениапитека 10 миллионов лет назад произошла обезьяна, ведущая полуводный образ жизни. И на протяжении последующих нескольких миллионов лет она утратила волосяной покров, приобрела мощный жировой слой и другие признаки, перечисленные выше.

Такое развитие для природы не уникально. Когда-то водные животные появились в роду общих предков хищных и парнокопытных, и поначалу эти животные были похожи на собак. Но когда они полностью перешли к водному образу жизни, их тела из поколения в поколение стали изменяться и за миллионы лет переменились разительно.

Тело удлиннилось, конечности превратились в ласты, а потом задние вообще исчезли, пропал волосяной покров, не стало наружного уха, а ноздри перекочевали с кончика носа на темя. Размеры, не сдерживаемые тяготением, росли неудержимо, и один из потомков невзрачного предка, похожего на собаку, превратился в самое крупное животное на планете — синего кита.

Каланы, потомки хищных куниц, переселились в воду гораздо позже и в анатомических изменениях зашли пока не так далеко. Их можно рассматривать, как самую раннюю стадию преобразования тела под влиянием водного образа жизни.

А теперь представим, что наши водные обезьяны — это, образно говоря, каланы мира приматов. Только живут они не в холодном северном море, где без пышного меха не обойтись, а в мелководных тропических водоемах, где шерсть — скорее помеха. Вспомните, как неприятно ходить в мокрой одежде и со слипшимися влажными волосами.

Но живут они точно как каланы. То есть все время проводят в воде. Здесь они добывают пищу, здесь же ее поедают, в воде спариваются, в воде рожают и выкармливают детенышей, а на берег выбираются редко и ненадолго.

Ноги водной обезьяны приобрели новую форму, удобную для плавания и хождения по дну. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на современных пловцов. Их ноги словно специально созданы для этих изящных движений. Стопа не разлапистая, как у обезьяны, а удлиненная, ластовидная, и все ее пальцы соединены вместе и направлены вперед (Нестурх, 159).

Ходить по дну, конечно, удобнее на двух ногах. И чем длиннее ноги, тем глубже можно зайти, не отрываясь от дна. А как мы знаем на примере китов, водная среда способствует увеличению размеров.

Да и для плавания лучше иметь удлиненное тело и широкую амплитуду колебания ласт.

Так что будет правомерно предположить, что рано или поздно ноги водной обезьяны стали такими длинными, что у нее просто не было больше возможности ходить по-обезьяньи, опираясь на руки. Руки были слишком коротки, а ноги — чересчур длинны.

И как знать — может, жили бы сейчас на земле не люди, а ластоногие русалки, лишенные разума, если бы не форсмажорные обстоятельства, вызванные колебаниями климата.

8 миллионов лет назад в Африке наступила великая сушь.

Водоемы стали пересыхать, на леса наступали саванны, и водную обезьяну спасло лишь то, что она могла ходить на двух ногах не только по дну.

Когда группы этих обезьян перебирались из пересохшего водоема в еще уцелевший, до цели порой доходили не все. Выживали те, кто передвигался по суше наиболее успешно.