Но в этом случае надо одновременно найти объяснение тому, откуда взялась сама идея загробного мира.

Вообще говоря, все сложные философские идеи рождаются обычно в качестве ответа на простой вопрос «почему?»

Казалось бы, с загробным миром все просто. Кто-то из первых людей однажды задался вопросом — почему люди умирают? И либо он сам, либо некто более мудрый, отыскал ответ на этот вопрос.

Люди умирают потому, что из их тела выходит душа, которая переселяется в лучший мир. Или в худший — по другой версии.

Однако в этом сценарии сразу заметны две натяжки. В самом деле — почему кому-то понадобилось задавать именно такой вопрос и почему кому-то понадобилось давать на него именно такой ответ?

Для примитивного человека — пусть даже такого же разумного, как мы, но не имеющего за спиной нашего многовекового опыта и наших знаний, гораздо проще прийти к мысли о переходе качеств покойного к человеку, поедающему его мясо, чем додуматься до существования души и загробного мира.

Но есть один момент, когда вполне логичным представляется именно такой вопрос и именно аткой ответ.

Например, представим себе ситуацию, когда в племени умер мужчина, и его вдове предстоит умереть вслед за ним.

Очень возможно, что какая-то из вдов, когда дело коснется е, задаст этот сакраментальный вопрос: «Почему?»

Понятно, что все люди смертны — но почему она должна умереть именно сейчас?

И вполне логичным будет в этом случае утешительный ответ: «Потому что муж твой теперь в другой стране и он ждет тебя там».

Понятно, что такой ответ придет на ум не сразу — но если вопрос возникает постоянно, то до него не так уж трудно додуматься.

Конечно, можно предположить и другое — например, что подобный вопрос задает воин, который может умереть в бою. Но смерть в бою не является неизбежной, и настоящий воин стремится в бою выжить и победить. А смерть вдовы на похоронах мужа уже в историческое время была распространена настолько широко, что есть все основания предполагать ее повсеместное распространение во времена доисторические.

Но откуда же взялся этот обычай, если объясняющая его философская идея является не причиной, а следствием?

Здесь надо вспомнить другой обычай, который до самого последнего времени сохранялся у некоторых северных народов. У них было принято убивать стариков, которые уже не могли участвовать в добыче пищи.

Интересно, что этот обычай антропологи всегда объясняли без привлечения сложных философских идей. Все просто — в тундре мало еды, и племени не нужны нахлебники. Стариков убивают, чтобы больше пищи досталось молодым.

А теперь представим себе приледниковую тундру пятьдесят или тридцать тысяч лет назад. В ней тоже мало еды и трудна ее добыча — особенно в эпоху резкой смены климата, когда старая дичь исчезает, а к новой люди еще не приспособились.

Представим себе племя, которое всегда охотилось на оленей — и вдруг олени от холодов вымерли или ушли. Правда, есть мамонты, но люди не знают, как к ним подступиться.

С другой стороны, по соседству обитает другое племяч, и эти два племени постоянно враждуют друг с другом. Они похищают друг у друга женщин, а мужчин при каждом удобном случае убивают и съедают.

Все это хорошо, но этого мало. В одном из племен погибает мужчина. Он убит и съеден воином из другого племени. А в первом племени осталась его жена. Она вроде бы своя — но в то же время когда то похищена из вражеского племени. То есть одновременно она — враг.

И членам племени, которое потеряло воина, приходит на ум очень выгодное решение. Надо убить его вдову. Во-первых, это месть вражескому племени, где остались ее отец и ее братья. Во-вторых, племя, потерявшее кормильца, лишится заодно и нахлебницы.