Жизнь состоит из определенных единиц. Единицы эти создают определенные формы, совершенно не похожие на объемы и массы, не похожи они даже и на неподвижные кристаллы неживой материи и отличаются двумя характерными чертами, которых нет ни у какой мертвой материи. А именно: они могут поглощать и усваивать другую материю, а еще они могут размножаться. То есть, они едят и рождают. Они могут создавать другие единички, похожие на себя самих, но всегда чем-то отличающиеся. Существует специфическое, семейное подобие между единицей и ее потомством, но имеются и индивидуальные различия между родителями и детьми, и так происходит в каждом виде и на каждой ступени живой жизни.

Сегодня ученые еще не могут объяснить ни того, почему потомство похоже на собственных родителей, ни того, почему же оно все-таки от них отличается. Но видя, что потомство одновременно и похоже и отличается, не нужно быть ученым, чтобы с помощью всего лишь здравого ума прийти к выводу, что если изменятся условия, в которых данный вид существует, то соответственно изменится и сам вид. Ведь в каждом поколении существует определенное число индивидуумов, индивидуальные различия которых состоят в том, что они значительно лучше других приспосабливаются к изменившимся условиям существования, равно как и определенное число таких, для которых эти индивидуальные различия существование затрудняют. В результате вышесказанного первая категория будет жить дольше, производить более многочисленное потомство и размножаться гораздо обильнее, чем вторая; из поколения в поколение обыкновенный, банальный тип начнет меняться в более положительном направлении. Этот процесс, называемый естественным отбором, еще не является научной теорией, но, скорее, неизбежным выводом из фактов размножения и индивидуальных различий. Ведь существуют многочисленные силы, которые изменяют, разрушают и сохраняют отдельные виды, и которых наука еще не знает или же еще не успела определить, но, все же, тот, кто бы пожелал отрицать действие естественного отбора с самых начал существования жизни, либо не знаком с элементарными жизненными фактами, либо же не способен к правильному мышлению.

Многие ученые размышляли над началами жизни, и их рассуждения довольно занимательны, но пока что по данному вопросу мы еще не обладаем ни достаточно твердыми знаниями, ни даже убедительной догадкой. Но почти что все соглашаются в том, что жизнь появилась в иле, либо же в песке, в прогретой солнцем мелкой, просоленной воде, а уже от ее берегов жизнь распространилась как к границам приливов, так и в направлении открытого моря.

Этот первобытный мир был ареной сильных передвижений моря и бурных потоков. Органические естества все время уничтожались: вода выносила их на берег, где они засыхали, либо же забирала их за собой в морские глубины, где им не хватало воздуха или солнца. Первоначальные условия жизни способствовали развитию любого усилия по запуску корней и вырабатывания какой-то внешней оболочки, защищающей выброшенную на берег единичку от мгновенного высыхания. С первых же дней существования любая вкусовая чувствительность направляла такую единицу к пропитанию, и всяческая чувствительность к свету заставляла избегать мрака морских глубин и пещер, равно как и защищать от опасной освещенности отмелей. Скорее всего, первые панцири и вооружение тела простейших служило, вероятно, для защиты от засухи, чем от нападения врагов. Но зубы и когти в истории живых существ появились довольно-таки быстро.

Мы уже упоминали о размерах самых ранних водяных скорпионов. Долгие века подобные им существа были самыми могущественными повелителями жизни. После чего, в разделе каменной книги палеозоя, который мы называем силурийской эпохой, и отстоящий от нас по мнению геологов на 500 миллионов лет, появляется новый тип созданий, уже снабженных глазами, зубами и большей способностью к плаванию. Это первые известные нам позвоночные, самые ранние рыбы.

Эти рыбы, в уже более значительном количестве появляются в следующую эпоху, в девоне.