Той ночью он заехал далеко-далеко, а утром. увидав, что уже находится за границами владений клана, сошел с коня на песчаном берегу реки. Здесь он срезал мечом свои кудри, снял с себя все украшения и вместе с конем и мечом отправил домой. Идя далее, он встретил человека в лохмотьях и поменялся с ним одеждой, после чего, уже лишенный всяческих светских блестяшек, теперь мог свободно отправляться на поиски мудрости. Гаутама направился к югу, к обиталищу отшельников и учителей, которое находилось в Виндийских горах. Там в гротах обитали мудрецы. которые спускались в город за самым простым пропитанием и с помощью живого слова делились своими знаниями с каждым, кто за ним приходил. Гаутама овладел всей метафизикой тех времен, только его живой ум не удовлетворялся готовыми решениями проблем.

Индийский разум всегда был склонен считать будто силой и знаниями можно овладеть путем крайней аскезы, через посты, медитации, самоотречение; Гаутама теперь желал проверить эти взгляды. Вместе с пятью учениками он отправился в джунгли и там предался постам и ужаснейшим умерщвлениям плоти. Слава его разошлась "словно голос громадного колокола, подвешенного у балдахина небес". Только это не дало ему чувства абсолютной истины. Как-то раз он прохаживался и, несмотря на слабость, пытался размышлять. Вдруг он потерял сознание. Когда же он пришел в себя, то понял бесплодность всех известных ему наполовину магических средств постижения мудрости.

И тогда он перепугл товарищей, потребовав обычной пищи и отказавшись от всяческого умервщления плоти. Дело в том, что до него дошло, что если человек должен дойти до какой-либо истины, скорее всего он достигнет этого с помощью нормального мозга, в здоровом теле. Такой взгляд был совершенно чужд понятиям этой страны и этого времени. Ученики покинули его и с печалью возвратились в Бенарес. Гаутама же далее пошел один.

Разум, занятый решением большой и трудной проблемы, продвигается медленно, шаг за шагом, и вдруг, как бы в мгновение ясновидения, достигает полной победы. Точно так же случилось и с Гаутамой. Он уселся под огромным деревом, над какой-то речкой, чтобы поесть, и внезапно к нему пришло совершенно четкое видение. Ему показалось, будто он понял - что есть жизнь. Говорят, будто весь день и ночь сидел он там в глубочайшем размышлении, после чего поднялся, чтобы представить миру свою идею.

Он пришел в Бенарес, отыскал там своих давних учеников и привлек их к новому учению. В царском парке в Бенаресе они построили себе шалаши и основали нечто вроде школы, куда мог прийти каждый, ищущий мудрости.

Исходным пунктом его учения был вопрос, который он задал себе сам, еще как живущий в достатке юноша: "Почему я не абсолютно счастлив?" Это был интроспективный вопрос. Это был вопрос, совершенно отличающийся от того откровенного, не думающего о себе, направленного наружу любопытства, с которым Фалес и Гераклит пытались решить проблемы Вселенной, и он совершенно отличался от бремени моральной ответственности, которым самые выдающиеся пророки нагрузили мысли евреев. Индийский учитель не забывал о себе, тем не менее, всю мысль он концентрировал на себе с целью уничтожения собственного "я". Любое страдание - учил он - вытекает из жаждающих стремлений личности. Пока человек не преодолеет собственные желания, его жизнь будет мукой, а смерть - угрызением. Имеются три главные формы жажды жизни, и все они достаточно плохи. Первая - это все наши чувственные желания, вторая - это желание личного, эгоистичного бессмертия, третья это желание личного успеха, выгодного устройства в свете, жадность и т.д. Все эти формы желаний необходимо перебороть, дабы избегнуть жизненных беспокойств и печалей. В тот момент, когда ты их преодолеешь, в тот миг, когда человеческое "я" исчезает, наступает спокойствие души, нирвана, наивысшее благо.