Наконец Мириэм обрела дар речи.

— В своей собственной лавке человек обязательно должен быть счастлив, — сказала она, и в ее голосе прозвучали непривычные, теплые нотки.

А она, пожалуй, права, подумал мистер Полли. Человек должен быть счастлив в собственной лавке. Глупо предаваться мечтам о лесной чаще, зарослях папоротника и рыжеволосой девушке в полотняном платье, сидящей верхом на пестрой от солнечных пятен старинной каменной стене и царственно взирающей на тебя сверху вниз своим ясными голубыми глазами. Глупые и опасные эти мечты, до добра они не доводят! Только мука и стыд остаются от них. А вот здесь, рядом с этой девушкой, можно ничего не бояться.

— Своя лавка — это так респектабельно! — мечтательно добавила Мириэм.

— Я уверен, что буду счастлив в лавке, — сказал он.

И, чтобы последующие слова произвели больший эффект, он на секунду умолк.

— Если, конечно, рядом со мной будет хороший человек, — закончил он.

Мириэм замерла.

Мистер Полли чуть свернул с того скользкого пути, на который было ступил.

— Не такой уж я набитый дурак, — сказал он, — чтобы не суметь торговать. Надо, конечно, быть попроворнее, когда едешь за товаром. Но я уверен, у меля все пойдет, как по маслу.

Он замолчал, чувствуя, что стремительно падает все ниже и ниже в воцарившейся предгрозовой тишине.

— Если, конечно, рядом с вами будет хороший человек, — медленно проговорила Мириэм.

— Ну, с этой стороны все в порядке.

— Вы хотите сказать, что у вас есть на примете такой человек?

Мистер Полли понял, что тонет.

— Этот человек сейчас передо мной, — промолвил он.

— Альфред! — воскликнула Мириэм, поворачиваясь к нему. — Вы хотите сказать, что я…

В самом деле, что он хотел сказать?

— Да, это вы, — сказал он.

— Вы шутите, Альфред! — сказала она, стиснув руки, чтобы они не дрожали.

Мистер Полли сделал последний шаг.

— Вы и я, Мириэм, в собственной лавке, с кошкой и канарейкой… — Он вдруг спохватился и решил было вернуться в область предположений. — Только представьте себе это, — сказал он, но было уже поздно.

— Вы хотите сказать, Альфред, что любите меня? — спросила Мириэм.

Что еще, кроме единственного слова «люблю», может ответить на этот вопрос мужчина?

Не обращая внимания на гулявшую в парке публику, на игравших в песке детей, позабыв обо всем на свете, Мириэм потянулась к мистеру Полли, схватила его за плечи и поцеловала в губы. Что-то затеплилось в душе мистера Полли от этого поцелуя. Он обнял Мириэм, привлек к себе и поцеловал в ответ, чувствуя, что все решено бесповоротно. У него было странное ощущение: ему хотелось жениться, хотелось иметь жену, только почему-то он желал, чтобы это была не Мириэм. Но ему было приятно обнимать ее, были приятны ее губы.

Они отодвинулись немного друг от друга и секунду сидели смущенные и красные.