|
В итоге все сошлись на том, что следует идти к Канарским островам, то есть к самой близкой из досягаемых для нас точек земли, не считая островов Зеленого Мыса, но они лежали слишком уж на юг от нас, если бы и удалось преодолеть само расстояние. А посему мы взяли курс норд вест при упорном западном, а точнее северо западном ветре и, проделав немалый путь, примерно через пятнадцать дней миновали пик Тенерифе – самую высокую вершину одного из Канарских островов. Здесь мы пополнили наши запасы, набрав свежей воды и кой чего из провизии, а к тому же отличного вина, и в большом количестве, но поскольку удобной гавани там не было, то, оберегая наше судно, сильно пострадавшее от дурной погоды и прохудившееся, мы были вынуждены удовольствоваться, чем могли, и, простояв на якоре у Канарских островов всего четыре дня, снова вышли в море. После Канарских островов погода благоприятствовала нам, и море оставалось совершенно спокойным, пока мы не вошли в зону промера , как называют устье Английского канала , а так как дул сильный норд норд вест, нам дольше обычного пришлось стоять (по выражению моряков) в открытом море, у самого входа в Английский канал. И вот в утренней мгле пред нами вдруг возник двадцатишестипушечный французский корсар, или капер, который на всех парусах пустился за нами в погоню. Наш капитан раз или два обменялся с ним бортовыми залпами, что оказалось для меня мучительным испытанием, так как никогда прежде мне не случалось наблюдать ничего подобного; подвергнув нас пушечному обстрелу, французы убили и ранили шестерых из лучших наших людей. Короче говоря, после боя, достаточно продолжительного, чтобы мы успели прийти к убеждению, что, ежели французы не возьмут нас в плен, мы так или иначе пойдем ко дну прямо у них на глазах, ибо шансов на спасение нам не оставалось никаких, и после боя, достаточно продолжительного, чтобы не уронить честь нашего командира, мы сдались, и судно наше угнали в залив Сен Мало . Меня не очень огорчила потеря имущества, находившегося на нашем корабле, так как я знал, что у меня еще много чего разбросано тут и там по свету; однако, лишившись решительно всего, что было при мне, вплоть до одежды, сорванной с плеч моих, я не мог оставаться к этому совершенно безразличен. К счастью, кто то сообщил капитану капера, что я являюсь пассажиром и купцом, и он пригласил меня к себе и осведомился о всех обстоятельствах; услышав из моих собственных уст, как со мною обошлись, он приказал своей команде выдать мне платье и шляпу, а также пару обуви, которую отняли у меня, и самолично предложил мне свой халат, чтобы я пользовался им, пока нахожусь на борту его корабля; следует отдать ему должное, обращался он со мною все время очень хорошо. Но мало того, что я попал в плен, меня еще, к великому моему огорчению, задержали на борту корсара, команда которого, по моему наблюдению, вся состояла из французов; как я уже говорил, корабль их направился к заливу Сен Мало, и, когда мы туда прибыли, я, к еще большему моему огорчению, узнал, что по дороге к Сен Мало наше трофейное судно попало в руки английского военного корабля и его угнали в Портсмут. После того как угнали наше судно, пират снова пустился в плавание и крейсировал какое то время у входа в Английский канал, не встретив, однако, подходящей добычи; наконец мы увидели какой то парусник, он оказался тоже французским и занимался тем же, что наш пират. От него мы узнали (поскольку в Англии разнесся слух, что какие то французские корсары бороздят зону промера), что из Плимута вышли три военных английских корабля, чтобы крейсировать вдоль Канала, и что мы наверняка с ними столкнемся. Получив такое известие, французский капитан, малый отчаянно смелый, не привыкший уклоняться от опасности, берет курс норд ост в сторону пролива Святого Георга и на широте 48° с половиной, на свою же беду, встречается с большим, хорошо оснащенным английским судном, возвращавшимся с Ямайки. Дело было на заре ясного утра, матрос закричал с гротмарса: «Виден парус!» Я очень надеялся, что это окажется английский военный корабль, и по гонке и поспешным приготовлениям к сражению, какие тут же начались, заключил, что так оно и есть, а потому, желая посмотреть на него, я покинул свой гамак – отдельной каюты у меня не было. |
