|
Татары подошли к Оке, думая, что на берегу стоит русская рать, и, не видя никого, послали сторожей на другую сторону реки посмотреть, не скрылись ли русские где в засаде. Сторожа обыскали всюду и возвратились к своим с вестию, что нет нигде никого. Тогда татары переправились через Оку и без остановки устремились к Москве и подошли к ней 2 июля. В один час зажжены были все посады, время было сухое, и пламя обняло город со всех сторон, церкви загорелись, и от дыма нельзя было ничего видеть; несмотря на то, осажденные отбили приступ у всех ворот. Когда посады сгорели, то москвичам стало легче от огня и дыма, и они начали выходить из города и биться с татарами; в сумерки неприятель отступил, а граждане стали готовить пушки и всякое оружие, чтоб отбивать на другой день приступы; но при солнечном восходе ни одного татарина уже не было под городом: в ночь все убежали, покинувши тяжелые товары, медь, железо. Великая княгиня Софья тотчас же послала сказать об этом сыну, который в то самое время перевозился через Волгу при устье Дубны; Василий немедленно возвратился в Москву и утешал народ, говоря ему: «Эта беда на вас ради моих грехов; но вы не унывайте, ставьте хоромы по своим местам, а я рад вас жаловать и льготу давать». Через три года татары попытались было опять тем же путем пробраться к Москве, но были разбиты полками великокняжескими у Коломны. В 1459 году новый приход татар к берегам Оки: на этот раз отбил их старший сын великого князя, Иоанн Васильевич. На следующий год хан Большой Орды Ахмат приходил с всею силою под Переяславль Рязанский в августе месяце, стоял шесть дней под городом и принужден был отступить с уроном и стыдом. Это было последнее нападение из Большой Орды в княжение Василия; с Казанью был нарушен мир в 1461 году; великий князь собрался идти на нее войною, но во Владимире явились к нему послы казанские и заключили мир. Новгородцы, или, лучше сказать, новгородские подданные, воевали со шведами и норвежцами не на берегах Невы и Ладожского озера, но в отдаленном Заволочье, на берегах Белого моря: в 1445 году кореляне заволоцкие напали на норвежские владения, перебили и попленили жителей и возвратились поздорову домой. Как видно, чтобы отомстить за это нападение, в следующем году шведы и норвежцы пришли нечаянно в Двинскую губу, на посад Неноксу, повоевали, пожгли, людей перебили и в плен повели; услыхавши об этом, двиняне собрались скоро, напали на неприятеля, убили у него троих воевод, взяли в плен сорок человек и прислали их в Новгород; только немногим удалось пометаться в корабли и уйти в море. Собственные волости новгородские не терпели от шведов; в 1443 году шведский князь из Выборга приехал ратью на миру и крестном целовании на реку Нарову и схватил псковского сына посадничьего Максима Ларионова вместе с 27 человеками, а других перебил; только на следующий год псковичи выкупили Максима с товарищами за 120 рублей, а всех проторей они потерпели 150 рублей. Вреднее была для новгородских волостей война с ливонскими немцами: в 1444 году немцы пожгли посад у города Ямы и берег повоевали, а в Новгород прислали сказать: «Не мы вас воюем, а воюет вас из за моря князь клевский, мстит вам за своего проводника и толмача». Князь клевский действительно ездил через Россию в Палестину и претерпел неприятности, потому что его именем немцы грабили Новгородскую землю. Зимою новгородцы пошли в Немецкую землю, за Нарову, пожгли и попленили все около Ругодива (Нарвы), по берегам Наровы до Чудского озера. За это магистр Ордена приходил со всеми своими силами под город Яму, бил его пушками и стоял пять дней, пожег и попленил по Вотской земле, по Ижоре и по Неве, но города взять не мог и с уроном должен был возвратиться домой. |
