|
Таким образом, через удаление баскаков, численников и сборщиков дани князья освобождались совершенно от татарского влияния на свои внутренние распоряжения; но и во время присутствия баскаков мы не имеем основания предполагать большого влияния их на внутреннее управление, ибо не видим ни малейших следов такого влияния. На юго западе самое подробное описание вступления княжеского на стол читаем в рассказе волынского летописца о вступлении Мстислава Даниловича на стол Владимирский, оставленный ему по распоряжению двоюродного брата Владимира Васильковича: Мстислав приехал в соборную церковь, созвал бояр и граждан, русских и немцев, которым прочли Владимирово завещание, и слышали все от мала до велика, после чего епископ благословил Мстислава крестом воздвизальным на княжение. Здесь, на юге, жители Бреста не хотели признавать Мстислава своим князем, не хотели исполнять завещания Владимирова; на севере не видим ничего подобного, не встречаем также известий о рядах или уговорах граждан с князьями; не встречаем известий о том, чтобы князья созывали веча и объявляли народу о походе. Князья по прежнему чаще сами предводительствуют войском, чем посылают воевод; но ни в одном из них не замечаем такой охоты к бою, какую видели в князьях старой, Южной, Руси. Законодательная деятельность князей выразилась в описываемое время на севере в уставной грамоте великого князя Василия Димитриевича на Двину, в судной грамоте великого князя Александра Михайловича, данной Пскову, и в уставной грамоте князя Константина Димитриевича, данной тому же городу. В 1395 году митрополит Киприан писал псковичам: «Слышал я, что суздальский владыка Дионисий, будучи во Пскове, составил грамоту и присоединил ее к грамоте великого князя Александра – по чему ходить, как судить, кого как казнить, да написал и проклятие на того, кто начнет поступать иначе. Дионисий владыка сделал это не свое дело, не по закону и не по правилам. Если великий князь Александр написал грамоту, по чему ходить, то волен, в том всякий царь в своем царстве, или князь в своем княженьи – всякие дела решить и грамоты записывать; так и великий князь Александр волен был написать грамоту, по чему ходить, на христианское добро, а Дионисий владыка вплелся не в свое дело, написал грамоту негодную, и я эту грамоту рушаю. Вы же, дети мои псковичи, как прежде ходили по грамоте князя великого Александра, как была это у вас старина так и теперь по той старине ходите; а грамоту Дионисиеву пришлите ко мне, я сам ее раздеру; та грамота не в грамоту, а что написал он там проклятие и неблагословение патриаршее, то я это проклятие снимаю и благословляю вас. Ходите, дети, по своему обычаю (по своей пошлине) и по старине суды судите: кого виноватого пожалуете, вольны, показните ли за какую вину, также вольны; делайте по старине, чисто и без греха, как и всякие христиане делают». О деятельности князя относительно суда и расправы так читаем в договоре Димитрия Донского с Владимиром Андреевичем серпуховским: великий князь говорит двоюродному брату: «Судов тебе московских без моих наместников не судить, а стану я судить московские суды, то я буду этим с тобою делиться. Если случится мне не быть в Москве, и ударит мне челом москвитин на москвитина, то я дам пристава и пошлю к своим наместникам, чтоб они решили дело вместе с твоими наместниками. Если же ударит мне челом кто из великого княжения на москвитина, на твоего боярина, то я пошлю за ним пристава, а ты пошлешь за своим своего боярина. Если же ударит мне челом мой на твоего, кто живет в твоем уделе, то я пошлю к тебе, а ты решишь дело; а ударит тебе челом твой на моего, кто живет в моем уделе и в великом княжении, то ты пошлешь ко мне, и я решу дело, а послать нам за ними своих бояр». |
