Изменить размер шрифта - +
Царь сначала был этим сильно оскорблен, но

потом лазутчик признался, что письма были подосланы нарочно для возбуждения негодования царя против англичан и разорвания дружбы между ним и

королевою и также для заподозрения сановников царских в измене. Вследствие этого царь просит королеву соединиться с ним заодно против поляков и

запретить своему народу торговать с подданными короля польского. Царь просит, чтоб королева позволила приезжать к нему мастеровым, умеющим

строить корабли и управлять ими, позволила вывозить из Англии в Россию всякого рода артиллерию и вещи, необходимые для войны. Царь просит

убедительно, чтобы между ним и королевою учинено было клятвенное обещание такого рода: если бы кто нибудь из них по несчастию принужден был

оставить свою землю, то имеет право приехать в сторону другого для спасения своей жизни, будет принят с почетом и может жить там без страха и

опасности, пока беда минует и бог переменит дела. Это обязательство должно хранить в величайшей тайне.
Елисавете, разумеется, не было никакой выгоды входить в такой тесный союз с царем и втягиваться в его войны с соседями; она длила время и

наконец отвечала уклончиво и неопределенно, что не будет позволять, чтоб какое нибудь лицо или государь вредили Иоанну или его владениям, не

будет позволять этого в той мере, как по возможности или справедливости ей можно будет благоразумно этому воспрепятствовать, но против общих

врагов обязывалась действовать оборонительно и наступательно. Принятие царя и семейства его в Англии и содержание с почетом было обещано. Иоанн

рассердился и велел написать Елисавете грамоту (в октябре 1570 года): «Ты то дело отложила на сторону, а делали с нашим послом твои бояре все о

торговых делах. И мы чаяли того, что ты на своем государстве государыня и сама владеешь и своей государской чести смотришь и своему государству

прибытка. И мы потому такие дела и хотели с тобой делать. Ажно у тебя мимо тебя люди владеют, и не токмо люди, но мужики торговые, и о наших

государских головах, и о честях, и о землях прибытка не смотрят, а ищут своих торговых прибытков. А ты пребываешь в своем девическом чину, как

есть пошлая (обыкновенная) девица. И коли уж так, и мы те дела отставим на сторону. А мужики торговые, которые отставили наши государские головы

и нашу государскую честь и нашим землям прибыток, а смотрят своих торговых дел, и они посмотрят, как учнут торговати. А Московское государство

покамест без английских товаров не скудно было. А грамоту б еси, которую есмя к тебе послали о торговом деле (льготная грамота английским

купцам), прислала к нам. Хотя к нам тое грамоты и не пришлешь, и нам по той грамоте не велети делати ничего. Да и все наши грамоты, которые есмя

давали о торговых делах по сей день, не в грамоты».
В угоду «торговым мужикам» Елисавета отправила в Россию любимого Иоанном Дженкинсона с грамотою, в которой писала: «Дженкинсон правдиво

расскажет вашему пресветлейшеству, что никакие купцы не управляют у нас государством и нашими делами, а мы сами печемся о ведении дел, как

прилично деве и королеве, поставленной богом, и что подданные наши оказывают нам такое повиновение, каким не пользуется ни один государь. Чтоб

снискать ваше благоволение, подданные наши вывозили в ваше государство всякого рода предметы, каких мы не позволяем вывозить ни к каким другим

государям на всем земном шаре. Можем вас уверить, что многие государи писали к нам, прося прекратить с вами дружбу, но никакие письма не могли

нас побудить к исполнению их просьбы». Иоанн смягчился, возвратил английским купцам прежние льготы, хотя и не все, но не переставал упрекать

Елисавету, что она не хочет заключить с ним союза; выражал неудовольствие и на то, что королева, обещая ему принять его в Англии, не

выговаривала для себя такого же приема в России: здесь царь видел гордость Елисаветы и собственное уничижение.
Быстрый переход