|
Любопытно, что сохранилось известие (впрочем, иностранное) о Богдане Матвеевиче Хитрово как человеке кротком, приветливом, неутомимом ходатае за несчастных, не затыкающем ушей от просителей, особенно иностранных. Последние слова могут дать нам разгадку такого лестного отзыва о человеке, которого мы знаем преимущественно по распоряжению с патриаршим сыном боярским; но как бы пристрастен ни был этот отзыв, все же мы должны заключить, что Хитрово в известных случаях, с известными людьми мог являться кротким и приветливым, и должны заключить, какого опасного врага приобрел себе Никон в Хитрово. Мы видели, что Хитрово был врагом Нащокина; но известие об особенном расположении Хитрово к иностранцам заставляет нас и его по направлению причислить к людям, смотревшим на запад, как Морозов, Ртищев, Нащокин и Матвеев. О другом враге Никона, Родионе Матвеевиче Стрешневе, говорится, что царь Алексей Михайлович считал его не подлежащим человеческим страстям – новое объяснение, почему царь мог так колебаться между Никоном и врагами его, если авторитет патриарха мог перетягиваться авторитетом Стрешнева. Наконец, встречаем отзыв о третьем враге Никона, Никите Михайловиче Бобарыкине, родственнике Романовых и Шереметевых, который представляется человеком, любящим добро, праводушным и совершенно бескорыстным. Если у царя составилось именно такое мнение о Бобарыкине, то понятно, почему он не спешил удовлетворить Никона, по жалобам которого Бобарыкин являлся совершенно иным человеком. Мы уже останавливались на деятельности одного из любимцев царя Алексея, Феодора Михайловича Ртищева, видели покровительство, которое он оказывал просвещению; потом видели, что ему приписывалась попытка обращения к кредиту во время безденежья. До нас дошло житие Ртищева, краткое и написанное в виде похвального слова, но все же сообщающее нам некоторые любопытные известия о деятельности лица и его характере. Житие выставляет Ртищева человеком необыкновенно благоразумным, умеренным, говорит, что он сдерживал Морозова и Никона. Майерберг подтверждает свидетельство жития, также выставляет благоразумие Ртищева, которым он, не имея еще 40 лет, превосходил стариков. В житии встречаем еще несколько любопытных известий о характере Ртищева: так, например, продавая одно из своих сел, он уменьшил цену с условием, чтобы покупатель хорошо обходился с крестьянами: подарил землю городу Арзамасу, узнавши, что она нужна жителям, а купить се они не в состоянии; при смерти умолял наследников об одном – чтобы хорошо обходились с крестьянами. Вообще, вглядываясь в характер и деятельность любимцев царя Алексея, людей, им выведенных и поддерживаемых, Ртищева, Ордина Нащокина, Матвеева, нельзя не признать, что он обладал драгоценнейшим для государей талантом – выбирать людей. По личному характеру и отношениям всей этой знати мы также можем видеть, что и власть сына Михаилова не могла встречать препятствий с этой стороны. Мы уже видели, что интересы, которые поддерживало московское боярство при Иоанне III, сыне и внуке ео, сменились другим интересом: преклонившись пред властию великих государей, знатные роды начали хлопотать по крайней мере о том, чтобы высшие должности не выходили из их среды, чтобы не сидеть вместе с каким нибудь Андроновым, не подчиняться и своему брату, не только человеку низшего происхождения. После тяжелого для некоторых правления Филарета Никитича они успели отделаться от Репнина благодаря мягкости царя Михаила. Царь Алексей во время молодости был еще более похож на отца, чем после, что всего лучше видно из писем его к Никону в Соловки и князю Трубецкому во время первого похода под Смоленск. |
