|
Вешняков принял поручение, причем ему подтверждено, чтоб он копию снял, с оригиналом сходную, стоячую и платье изобразил по приличности. И за этот портрет он получил 200 рублей. В 1748 году Вешнякову в Петербурге, а в Москве находившемуся при Оружейной палате живописному мастеру Адольскому поручено было смотреть, чтоб портреты императрицы, великого князя и великой княгини писаны и деланы были искусным мастерством. В том же году Вешняков объявил, что велено ему находившийся в Сенате старый портрет Петра Великого исправить, и он исправил его весь вновь с прибавкою длины и ширины против портрета ее величества; его наградили за это 50 рублями. В 1745 году обер архитектор граф Растрелли объявил Сенату, что он выливает из меди портрет Петра Великого, сидящего на коне. Упоминается и другой архитектор – Бланк, также Осип и Петр Трезины. В 1747 году академический мастер Иван Соколов вырезал на меди портрет императрицы который и был ею одобрен. Приложение Записка графа Петра Ивановича Шувалова о своей деятельности Хотя всемилостивейшею моею самодержицею и государынею дела мои, которые ее и. в ству известны, опробованы, но как из оных такого нет, которого бы мои ненавистники не старались порочить и испровергать, а кольми паче те в заключении держать, о которых еще доклады неподаны, не меньше того и то, что в присутствиях от меня предлагаемо было. Какая бы надобность могла быть подкреплять добродетель по причине ее твердости, когда б ненависть не была ее спутник; равным образом велик порок говорить об своих делах, когда надлежащая справедливость им отдается, в противном же случае, не токмо беспорочно, но и долг обязывает то делать, дабы употребленный труд в пучину забвения погружен не был, а чрез то приобретенного не лишить потомков. Достижение армии в такое хорошее состояние, в каком оная при начале нынешней войны была, во первых, увеличиванием двоекратно, во вторых, приведением ее в познание движений и установлением способнейшей экзерциции, а чрез то получением проворных добрых офицеров и солдат; третье, исключением неспособных и безнадежных как генералитет, так и штаб офицеров, а чрез то способнейшим наблюдением авантажей; плоды сего свидетельствуют победы, одержанные над неприятелем. Отчего ж то произошло, суть следующее: 1) До поездки в 748 году в Москву я, будучи удостоен быть в конференции, где открыты мне стали силы нашего неприятеля, за главное тогда основание приняв обширность империи, представя себе вокруг лежащих ей соседей и чаемую от них опасность в рассуждении уменьшения их областей, а присовокупления оных к нам, о умножении войска моя пропозиция и учинена. Следствие сего произвело, что пятьюдесять батальонами армия увеличена, а полки сделаны трехбатальонные. Потом, когда казалось войне быть необходимою и 749 году собрание при дворе Сената, Иностранной и Военной коллегий было: тогда я представил, что по числу неприятельских сил в рассуждении наших обстоятельств, невзирая на то что пятьдесять батальонами армия увеличена, мы не в таком еще состоянии, чтобы безопасно войну производить могли, да и действительно сего ради настоял о умножении войск, которое и последовало прибавкою во всякий полк 450 человек гранодер и знатного числа мушкатер, и так полк вместо одной гранодерской роты получал три, которые составляли 600 человек, а мушкатерские увеличены же, а потом из рот гранодерских от всякого полку по одной отдельно и сочинены гранодерских четыре полка. 2) Когда я получил в команду дивизию, то, приметя людей не токмо весьма худо экзерцированных, но и так великую розницу, что один полк с другим ниже в приемах согласно делал, а офицеры весьма слабо должности свои исполняли и об нужнейшей вещи, касающейся до марширования и обращения корпусами, худое понятие имели, от всех моей команды полков хотя не здесь находились со всякой роты рядовых, от полку офицера и барабанщика к себе взял, экзерцируя их и приведя в соглашение, в полки отправил, а оные потому и поправились. |
