Вопрос об обеспечении безопасности наследника и всей семьи побудил государя предложить ввести в круг душеприказчиков дядю великой княгини Михаила Глинского. Литовский выходец, Глинский вскоре по приезде в Россию лишился положения служилого князя и долгое время провел в московской тюрьме. В глазах московской аристократии он был человеком недостаточно знатным, а главное — не принадлежал к числу руководителей думы, из которых только и могли назначаться душеприказчики. Нарушение традиции, по–видимому, вызвало возражения бояр, но монарх «Глинского прибавил потому, поговоря з бояры, что он в родстве жене его…» Итогом обсуждения был компромисс. В число душеприказчиков был включен, помимо Глинского, брат Василия Шуйского Иван и родня Михаила Захарьина Михаил Тучков — Морозов.

Так образовалась «седьмочисленная» комиссия, своего рода прообраз знаменитой «семибоярщины» Смутного времени начала XVII в., которую возглавлял удельный князь боярин Ф. И. Мстиславский. В день составления завещания Василий III окончательно решил, кого «пустити в думу и приказати свой государев приказ». Обычное для духовных грамот выражение «приказать малолетнего сына» означало учреждение опеки над ним.

Было бы ошибкой думать, что цель Василия III состояла в том, чтобы отстранить от управления Боярскую думу и заменить ее опекунским (регентским) советом. Совет был не более чем одной из комиссий думы. Назначение членов совета не было результатом произвольного решения монарха.

В 1533 г. в состав думы входило примерно 11–12 бояр. Назначение Шуйских определялось тем, что добрая половина членов думы (двое Шуйских, двое Горбатых, А. А. Ростовский, а также в чине дворецкого И. И. Кубенский — Ярославский) представляла коренную суздальскую знать. Из старомосковских родов боярский чин имели трое Морозовых, Воронцов и Захарьин. Становится понятным, почему Шуйским удалось ввести в регентский совет второго члена своей семьи и почему представительства в совете добились Морозовы. Опекунский совет был составлен из авторитетных бояр, представлявших наиболее могущественные аристократические кланы Боярской думы. Василий III непреднамеренно расширил совет с трех до шести бояр, что имело важные последствия. Опекунский совет получил возможность подменить думу в целом. Наличие главы Казенного приказа и двух других высших приказных позволяло совету решать финансовые, земельные и другие дела.

По давней традиции великий князь, покидая Москву, оставлял «царствующий град» в ведении боярской комиссии, в которую также входил казначей и другие чины. Опекунский совет и московская комиссия были высшими комиссиями Боярской думы, выполнявшими во многом сходные функции при малолетнем государе или при длительном отъезде монарха из столицы. Можно полагать, что предтечами «семибоярщины» начала XVII в. были в равной мере опекунский совет Василия III и московская боярская комиссия. Во второй половине XVI в. названная комиссия не менее десяти раз брала на себя управление «царствующим градом» в отсутствие государя. Численность ее колебалась. В шести случаях в ней было 7 бояр, в других — от 3 до 6 лиц.

В летописях, составленных при дворе царя Ивана, можно прочесть, что Василий III вручил скипетр жене Елене Глинской, сердце которой было исполнено «великого царского разума», что и позволило ей стать правительницей государства при малолетнем наследнике.