|
Собственная косметика осталась в купе в другой косметичке. В этой же не было ничего, кроме домашней аптечки, собственноручно подобранной в полном соответствии со знаниями, полученными от бабушки. Бабушка была ведуньей и в теплое время года пропадала в лесу неделями, собирая травы, коренья, цветы и листья. Маленькой Вике колдующая над настоями бабушка казалась доброй волшебницей, и ей хотелось хоть немного приблизиться к этому волшебству. Бабушка не возражала, даже поддерживала интерес внучки. «Должна же я кому-то передать свои знания», – говорила она. «Эта вон, – кивала на сноху, – меня блаженной считает, а без веры травы тебе служить не будут, так что ей эта наука неподвластна останется, ни к чему и время тратить. А вот из тебя, Викуля, пожалуй, толк выйдет». Бабушка водила маленькую девочку по лугам, лесам и полям, терпеливая крошка внимательно слушала все объяснения, и чувствовала постепенно нарастающий в себе трепет перед всесильем природы.
– Учись, девка, – говорила бабушка, заваривая очередной отвар, – учись, и травы тебя и отблагодарят, и помогут, и исцелят, и облагодетельствуют. В бабушкиной правоте Вике уже не раз приходилось убеждаться. Неоднократно снимала она своими снадобьями жар у брата и сестры, заживляла им раны, синяки и ушибы, лечила скотину, и свою, и соседскую. А главное – на несколько лет продлила жизнь самой бабушке, когда та тяжело заболела. И сейчас, постукивая ложкой по стенкам стакана, Вика не забыла поблагодарить: – Спасибо, бабулечка. Спасибо, травушка. И поможешь мне, и облагодетельствуешь. – Что ты там шепчешь-то? – Проводница тоже склонилась над столом. – Заклинание. – Какое? – Кто выпьет – у того хрен отсохнет. – Да ты что? – охнула женщина, прижав ладони ко рту. – Ничего. Выдаю желаемое за действительное. Вика закончила приготовления и осторожно, так, чтобы сама трава осталась на дне стакана, влила настой в бутылку с оставшейся водкой. Взболтала желтоватую жидкость, скривилась: – Теплая. – Ну, так и топют тут не по-детски, – откликнулась проводница. – А вдруг не станут пить? – засомневалась девушка. Ее боевой пыл на мгновение угас. – Эти? Эти все что хошь выпьют. – Надеюсь. Когда остановка следующая? Проводница взглянула на простенький настольный будильник: – Через сорок пять минут. Вика сникла, ужас неизбежного заколол кончики пальцев, по коже побежали мурашки, но природная сила воли тут же взяла свое, пообещав стальным голосом: «Переживешь!» – Ладно. – Вика отерла ладонью проступившую на лбу испарину. В вагоне действительно было жарко, но ее била холодная дрожь. – Пошла. Проводница кивнула ей и перекрестила в спину. Вика с трудом подавила желание броситься этой тетке в объятия и разреветься. На ватных ногах она приближалась к своему купе. Девушка отсутствовала минут десять, но ей казалось, что прошла вечность. Сердце ее прыгало в бешеном ритме, зубы стучали, ледяные пальцы правой руки сжимали спасительную бутылку. Вика рванула дверь и, удивленно раскрыв глаза, закричала, показывая в окно свободной рукой: – Ух ты! Как по мановению волшебной палочки, три пьяных головы повернулись и уставились в стекло. Бутылка со снадобьем мгновенно перекочевала в Викину сумку. – Чего орешь? На простачков напала? – Золотозубый рванул ее к себе на колени и осклабился в лицо перегаром. – На снегирей. – Вика простодушно улыбнулась. – Там береза была – вся в снегирях! Красиво. |
